Фрактал. Осколки

Каждое утро я собирал портфель, одевался и говорил маме, что иду в университет на занятия к первой паре. Шёл три квартала, и Веха открывала мне дверь в домашнем коротеньком ситцевом халатике. Прямо в прихожей повисала на мне и начинала стаскивать с меня одежду и бельё. Наша страсть была больше похожа на животный инстинкт спаривания. Мы частенько начинали это прямо в прихожей, а потом, потные и разгорячённые, принимали душ, хохоча, целуясь и обнимаясь. Обычно я приходил к 8.30 часов утра. Родители её к тому времени уже были на работе. Отец, мясник, с внешностью палача и грубыми манерами, уходил в шесть утра, к семи уходила мать, работавшая в том же магазине. Простая деревенская женщина из западенской Украины, с остатками былой красоты.

К моему приходу курица уже запекалась в духовке, наполняя ароматом всю квартиру, а в холодильнике ждали две жестяные банки апельсинового сока, произведённые в Греции. Жесточайший дефицит того времени. После душа, обмотавшись полотенцами, мы плюхались на металлическую кровать с панцирной сеткой, стоящую в её комнате, захватив с собой банку сока, предварительно пробив в жестяной крышке две большие дырки. Мы по очереди пили сок, целовались и ласкали друг друга. Слушали на кассетнике Сальваторе Адамо, который был тогда в фаворе у молодёжи и как нельзя лучше подходил для романтических моментов. Потом мы любили друг друга снова и снова. Тут же в кровати ели запечённую курицу, и в 16.00 я уходил домой. Я еле добирался до нашей квартиры и уже в восемь вечера укладывался спать, чего раньше за мной не водилось, ведь я Сова.

Так продолжалась полгода, и я завалил зимнюю сессию в универе. Мама забеспокоилась: уж не заболел ли её любимый сынуля? Но я всё сваливал на загруженность в универе и в спортивной секции бокса. Секцию я тоже не посещал. А родителям Вехи стали жаловаться соседи на шум и крики их дочери в первой половине дня.

Это заинтересовало её старшего брата, который имел репутацию отъявленного хулигана в нашем городе. Он застукал нас и в один из вечеров встретил меня со своим дружком по дороге домой. Мне крепко досталось.

Мы на время прекратили наши свидания, пока я залечивал раны. Зато я начал усиленно посещать секцию и подналёг на тренировки. Даже дома каждый день продолжал самостоятельно заниматься, особенно перед большим зеркалом, боем с тенью. Я и до этого делал неплохие успехи в боксе. До встречи с Вехой я усиленно занимался пять лет в секции, участвовал в городских соревнованиях. У меня неплохо получалось, и наш тренер Рафаэль Гашевич сказал, что я к 21 году должен стать КМС, т. е. кандидатом в мастера спорта.

После возобновления занятий, через три месяца, я поздно вечером позвонил в знакомую дверь на первом этаже. Дверь открыл брат, и я пригласил его поговорить за жизнь на улице. Я бил его очень жёстко и долго. К тому времени мой левый боковой вылетал на автомате под разными углами и всегда находил цель. Порою мне удавалось при удачном попадании «гасить» противнику свет. Отделав брата под «орех», я взял с него слово оставить нас в покое, и мы возобновили наши дневные встречи, изредка дополняя их походами в кино.

Поскольку мы были молоды, темпераментны и вспыльчивы, то часто спорили и ругались из-за мелочей. И вот однажды я пришёл, как обычно, в 8.30 утра, и дверь мне открыла заплаканная мать Вехи. Она сказала, что дочь сбежала из дома неизвестно куда.

Я начал расследование… Это сейчас всё гораздо проще: можно позвонить по сотовому, написать смс, послать mms, отправить е-мейл. В конце концов, при определённых усилиях определить по навигатору в Google местоположение сотового телефона. Тогда ничего этого ещё не существовало.

Я вскрыл верхний ящик письменного стола своей подруги и принялся перебирать всё, что там было: заколки и резинки для волос, обёртки от шоколада и конфет, записки и записную книжку, обрывки бумаги с напоминаниями, что купить, шариковые ручки и карандаши и т. д. Но нашлось кое-что интересное. А именно письмо от подруги из Новосибирска с приглашением прилететь и с возможностью устроиться на работу в местный Дом Моды манекенщицей. Слова «модель» тогда ещё в СССР на существовало.

Мать Вехи слёзно меня просила слетать в Новосибирск и вернуть беглянку в родные пенаты. Я был лёгок на подъём ещё и потому, что она сбежала и от меня, ничего мне не сказав. Уже на следующий день я сидел в самолёте ИЛ-18 и через два часа приземлился в аэропорту Толмачёво, имени А. И. Покрышкина, города Новосибирска. Быстро поймав такси, я катил по адресу, указанному на конверте подруги. Ещё через полтора часа я звонил и стучал в деревянную покоцанную дверь на втором этаже ветхого строения на окраине города. Никто не отозвался.