Франческа

Я лежала без сна и смотрела в потолок. Было, наверное, около двух часов ночи. До рассвета оставалась еще целая вечность, а мои мысли крутились по заведенному кругу. Я вспомнила, как однажды Поль сказал мне, как важно уметь записывать слова на бумагу — это помогает внести ясность, увидеть алгоритмы и взаимосвязи.

Единственное, что я нашла, была тетрадка по математике в клеточку, но я решила, что сойдет.

До самого утра я писала, как одержимая, без всякой системы, не соблюдая хронологию. Я просто записывала воспоминания в той последовательности, в которой они возникали в мозгу, получались отрывочные бессвязные фрагменты.

«Доктор Нулан говорит, что человеческая память ненадежна и изменчива, — написала я, погрызла карандаш и продолжила: — Она может пропадать, поддаваться манипуляциям и выдавать ложные воспоминания, а если добавить такие вещи, как транквилизаторы, алкоголь и наркотики, то она, ясное дело, становится еще более ненадежной. Вывод: мои воспоминания о вечере, когда происходил осенний бал, не обязательно соответствуют действительности. Желтая роза, мокрая одежда компании с королевскими именами… все это может оказаться пьяным угаром, обманом зрения, галлюцинацией. И как бы я этого ни желала, говорит доктор Нулан, я не могу вызвать события из забвения. Я не могу заполнить пробелы. Это комплексный процесс, которым невозможно управлять усилием воли. Поэтому, вместо того чтобы мучить себя, пытаясь вспомнить, мне следует подумать о чем-то другом, считает доктор Нулан. Мне надо позабыть обо всем.

Я хотела бы сказать доктору Нулану, что забывание — комплексный процесс, которым невозможно управлять усилием воли».

Прочтя написанное, я ощутила во всем теле непривычное чувство удовлетворения. Теперь я обыщу все уголки своей души, запишу все, что помню, все, что мне приснилось, все, что думаю и все, о чем подозреваю. Может быть, это запустит мою память. А если нет, то по крайней мере я наведу порядок в своих мыслях.

На следующий день мама сказала, что к нам приедут гости. Я спросила зачем, а мама посмотрела на меня непонимающим взглядом и ответила, что это же приятно — принимать гостей. Успешная молодая пара будет проезжать неподалеку от нас. Ей подумалось, что, может быть, мне пойдет на пользу, если в доме будет праздничная атмосфера. Я хотя бы на некоторое время подумаю о другом.

Перед приездом гостей предстояло сделать уборку, и, конечно же, началась паника, когда мама обнаружила, что бумажка с именами и телефонными номерами тех, кто нам обычно помогает, не висит на прежнем месте.

— Где бумажка? — спросила она меня. — Где все номера телефонов?

Я ответила, что понятия не имею.

— Что будем делать, Рикард?

Мама обернулась к папе.

— Надо всего лишь открыть телефонный справочник, — сказала я. — Там есть все телефоны.

— Да-да, — согласилась мама. — Так можно было бы сделать. Проблема в том, что… Я не помню, как ее зовут — ту женщину, которая у нас убирает. Ты помнишь, Рикард?

Папа покачал головой.

— Карола, — сказала я. — Ее зовут Карола.

Оба уставились на меня. У этих двух взрослых, которые не в состоянии сами сделать уборку, по крайней мере есть дочь, которая помнит имя женщины, делающей это за них.

Карола пришла в пятницу, накануне того дня, когда успешная чета должна была приехать на ужин. Она работала у нас недавно, я видела ее летом всего пару раз. О ней я знала только то, что видела сама. Что-то подсказывало мне, что она любит пропустить бокальчик-другой. Не могу сказать, на чем основывались мои выводы — просто такое у меня возникло ощущение. Несколько раз она приводила с собой дочь — маленькую зазнайку, которая не отвечала, когда к ней обращались.

Я подкралась к Кароле, когда она пылесосила ковер в холле на втором этаже. Работала она очень быстро — было очевидно, что я сбила ее с ритма, когда вытащила вилку из розетки.

— Что ты делаешь? — спросила она. Лицо у нее раскраснелось от напряжения.

Я намеревалась сперва поговорить с ней о пустяках, но сейчас в голову мне не приходило ни единой мысли, кроме моего главного дела.

— Ты не могла бы купить мне вина?