Франчиска

Купша не тронулся с места, задумчиво глядя на маленького сварщика, стоявшего перед ним. Скарлат посмотрел на них отсутствующим взглядом, потом снова уткнулся в бумаги и зашевелил губами. Он нахмурился, на его красивом и энергичном лице было написано необычайное напряжение, как у ребенка, который рисует.

— Пошли! — повторил Карамиху и полез на раму. Купша словно через силу последовал за ним.

Карамиху начал сварку. Время от времени он выключал аппарат, счищал окалину и давал пояснение Купше, который сидел рядом с маской в руке. Сварщик старался быть серьезным, изо всех сил морщил свой маленький лоб, но Купша поглядывал на него насмешливо, не веря ни в его серьезность, ни в его умение работать. Иногда он бросал короткие и беспокойные взгляды на братьев Попеску, которые во время работы или болтали между собой, или посвистывали. Купша, хотя и выглядел равнодушным и вялым, однако все время ждал, что его может позвать Скарлат, и поэтому был невнимателен к тому, что говорил и показывал Карамиху. А тот продолжал сваривать и разъяснял, как нужно держать аппарат, как зигзагообразно нужно водить электродом, чтобы расплавленный металл заполнял пустоту, и в конце концов заявил, что ему наскучило работать в одиночку и если Купша не имеет ничего против, то может недели две поработать вместе с ним, чтобы знать, как сваривается рама.

— Это грубая работа, — заявил Карамиху. — Завтра или послезавтра меня, наверное, поставят сваривать двери. Там железо тонкое и работа тоже тонкая. Надо быть настоящим мастером. Сдвинешь электрод на миллиметр — вот тебе и дыра, а потом что хочешь, то и делай! Если хочешь, давай со мной работать!

Не успел Купша ответить, как раздался голос Скарлата. Купша вскочил, но Карамиху дернул его за рукав и, как школьник, зашептал:

— Садись, садись, пусть он тебя поищет! Смотри сюда!

Карамиху продолжал варить. Скарлат окликнул Купшу еще раз и пошел посмотреть, куда тот девался. Увидев Купшу, он протянул ему пачку накладных, которые тот взял и сразу же убежал куда-то.

Скарлат остался, чтобы поглядеть, как работает Карамиху.

— Толстоватый шов получается! — сказал он через некоторое время.

Карамиху оторвался от работы и стукнул аппаратом по раме, чтобы выбить остаток использованного электрода.

— Завтра вечером, в шесть часов, — сообщил Скарлат, — в лаборатории общее собрание. Будем обсуждать договор. А Купшу ты оставь в покое. Он к братьям Попеску прикреплен.

— Мне одному скучно! — ответил сварщик и засмеялся, вызывая на смех и Скарлата. Но тот молча посмотрел на него и, махнув на прощание рукой, отошел.

На следующий день у Купши были занятия на курсах, а до десяти часов он подносил электроды, таскал молоко, бегал туда-сюда. Но на третий день с утра, когда еще не собралась вся бригада, Карамиху подошел к нему и сказал почти шепотом, словно хотел сообщить неведомо какую тайну:

— С сегодняшнего дня я буду сваривать двери. Пошли со мной! Поучишься, как надо по-настоящему работать.

— Не пойду, — ответил Купша, недоверчиво поглядывая на Карамиху. — Меня искать будут. Я ведь прикреплен к Фане Попеску…

— Тебя и Скарлат будет искать? — спросил Карамиху, слегка склонив голову и прищуривая один глаз, причем его личико приобрело выражение наивного лукавства.

— Абсолютно! — Купша решительно произнес слово, которое усвоил от братьев Попеску. — Он будет меня искать и найдет. Он сказал, чтобы я был возле него и никуда не отлучался от рамы.

— Со Скарлатом я уже говорил! — соврал Карамиху. — Пошли! Тебе не обязательно быть там все время со мной. Сколько хочешь, столько и будешь.

В конце концов Купша согласился, и вдвоем они отправились в другой конец цеха. Купша послушался Карамиху, потому что не боялся его. Испытывая постоянный страх, что его «раскроют» и выгонят из цеха, Купша беспрекословно обслуживал обоих братьев, Скарлата и любого, кто давал ему поручения. Килиана он больше не желал видеть. Если Купша замечал его, то тут же старался исчезнуть из его поля зрения. Он боялся, что Килиан в любой момент может подойти и заявить: «Побаловались, и хватит! Уходи отсюда. Иди во двор, таскай кирпичи, рельсы, что хочешь. А лучше совсем уходи с завода, таких, как ты, у нас хватает. Отправляйся домой и голодай там вместе со своим семейством. Тебе удалось затесаться к нам, и, пока мы тебя не раскусили, ты, глядишь, и разряд получишь и будешь делить деньги вместе с нами!»

Купше, человеку суровому, многое повидавшему в жизни, порой приходили в голову самые детские мысли. Так, ему казалось, что все находятся в заговоре против него, что все его преследуют и втайне смеются над его наивной верой, будто он теперь уже не чернорабочий, исполняющий самую грубую и низкооплачиваемую работу, а ученик, изучающий специальность, что он скоро будет таким же, как и все рабочие на заводе. Он часто внезапно оборачивался, пытаясь уловить на лицах рабочих злую насмешку над его дурацкой верой в то, что он поднялся на какую-то ступень и стал вровень с другими.