Франкенштейн

Только одна вечная музыка из вечной силы священного духа поднимала нас и раскрывала нам наши ничего не видящие глаза… И мы видели, и слышали, мы запоминали наше каждое прикосновение, ведущее нас в самый светлый образ, каким мы становились сами… Ощущая себя той самой вечной силой духа, каким пронизана вся наша Вселенная…

У бурных потоков

Ветер дует, весну надувает.
Я иду по снегу к реке.
Автомобиль во тьме быстро тает.
Фары горят как домик во тьме.
Остановился у бурных потоков.
Время стремится быстро по ним.
Сердце мое, увы, одиноко.
Облака пролетают как дым.
Дым сновидений в березовой чаще.
Здесь я тебя в воде целовал.
И проникал в тебя, чтобы слаще
Жизнь была, превращаясь в астрал.
Странно уходят годы как люди.
К ним не вернешься, хоть как не зови.
Волны реки, те же бурные судьбы
С брызгами нашей безумной любви…
Тают надежды и тают желанья.
Таем друг в друге, ложась в вечный сон.
Бог не подарит нам оправданья
Ни на земле, ни во тьме нежных лон.
Только волны несутся шальные.
Годы и люди. Судьбы людей.
Заборы. Дома. Очертанья России.
Страны самых светлых и темных страстей.
Все протекает в глубины вселенной.
Воздух. Реки. Моря и земля.
И пенье живое такой вдохновенной
Девы как ты, что пленила меня…

Чтобы мы жили вечно!

Шел дождь. Я сидел на камне думал. Физически – я весь промок – метафизически я горел. Среди облаков летали ангелы – и Бог – на них хитро поглядывал – было – ощущалось странное равновесие.

Оно было – и во мне. Я знал – что Бог видел мои рисунки на песке из камней – и уже разгадал все мои символы.

Самый простой – камень – точка в круге камней – человек в Вечности – в ее круге – в круге Бога.

Бог и сам спустился на землю складывать из камней символы. Мы выпили с ним водки и были весьма веселы.

Но вот, приехал грустный Цикенбаум и мы утешили его двумя стаканчиками холодной водки.

Вместо закуски Цикенбаум ел жутко обжигающую рот крапиву.

Все было хорошо, пока мы складывали символы.

Но потом Цикенбаум стал их настойчиво ломать, поэтому к профессору пришлось применить силу – мы научились с Богом видеть символы в воздухе и рисовать их в небе с помощью туч.

Одна туча напомнила великолепную могучую бабу, из лона которой повысыпалось множество детей – маленьких облачков.

На этих облачках сидели ангелы и пели песни. Они были тоже пьяны и обжорливы, только в отличии от профессора Цикенбаума, они питались не крапивой, а вдохновением. Вдохновения было полно, особенно в наших с Богом небесных рисунках из облаков. Облака превращались тут же в тучи и на нас летел шумный дождь – ливень – из его капель тут же возникали крошечные люди – они потом рождались из лон наших любимых женщин – детьми.

И все любили друг друга. Пили водку, обнимались. Целовались. Все верили в то, что человек сможет сравняться с Богом, и Бог соглашался с этим.

И нам было странно хорошо и грустно, ибо в следующей минуте все уже ждали чуда, которое бы могло сделать нас еще более счастливыми.

Я обернулся от того, что меня целовала жена.

Она целовала меня, и я летел в дождь – в Вечность – в свет – который создавал нас заново – чтобы мы жили вечно!

Что, Господь, взыскать мне с этой жизни