«Франкенштейн» и другие страшные истории

– Что ты наделал, идиот, скотина! – бешено крикнул Рафаэль. – Зачем ты пустил сюда эту старую рухлядь? Лучше бы старик попросил у меня пенсию в тысячу экю, чем пожелал мне: «Пусть исполнятся все ваши желания!»

Поррике тем временем, не глядя по сторонам, бежал по великолепным комнатам, торопясь к выходу.

– Мой бедный мальчик, – шептал он, – несчастный, несчастный!..

– Послушай, Ионафан, – проговорил Рафаэль, уже несколько успокоившись, – ты должен быть преградой между мной и всем миром, а ты никак не можешь понять этого до конца. Ступай. Вечером я поеду в Итальянский театр.

Всех поражала великолепная карета Рафаэля, на которой блистал герб старинного знатного рода. А внутри, откинувшись на бархатные подушки, сидел Рафаэль с лицом бледным и безнадежно печальным.

Раздался звонок, и Рафаэль вошел в свою ложу. Оглянувшись, он увидел позади себя Феодору. Ее сопровождал молодой пэр Франции. Феодора оглядела зал, и радость озарила ее лицо. Ее изысканный туалет, ее красота затмили самых хорошеньких, самых элегантных женщин Парижа.

Перед началом второго акта какая-то дама села позади Рафаэля в роскошной пустой ложе. Она была одна, никто не сопровождал ее. По всему партеру пронесся шепот восхищения, все взгляды обратились к незнакомке. Поднялся такой шум, что даже музыканты оркестра повернулись и тоже присоединились к всеобщему восторгу. Во всех ложах заговорили. Дамы не сводили с нее глаз. Началось пение, но многие мужчины продолжали смотреть на незнакомку.

Рафаэль сидел, развалившись в своем кресле и заслоняя красавице половину сцены. Он решил не оглядываться, чтобы избежать искушения. Незнакомка нетерпеливо пошевелилась, ведь Рафаэль мешал ей смотреть на сцену. Вдруг знакомый нежный запах алоэ напомнил Рафаэлю счастливое безоблачное прошлое. Его коснулась ароматная теплота ее обнаженных плеч. Рафаэль не выдержал и обернулся. Незнакомка тоже повернула голову, их взгляды встретились.

– Полина!

– Господин Рафаэль!

Мгновение они потрясенно, не отрываясь, смотрели друг на друга. Да, Полина изменилась. Рафаэль узнавал и не узнавал ее. Детская неопределенная прелесть исчезла. Теперь это была красота, достигшая совершенства, блистательная и всепокоряющая. Сквозь кружева изящного платья можно было различить милейшую белизну молодого тела.

– Приезжайте завтра, – с волнением проговорила она, – в нашу старую гостиницу «Сен-Кантен». Я буду ждать вас.

Она сейчас же встала и ушла. Рафаэль не посмел догнать ее. Он взглянул на Феодору, и та показалась ему почти уродливой. Злая гримаса исказила ее лицо. Она поняла, что отныне не будет первой красавицей Парижа. Другая заняла это место.

Рафаэль вернулся домой и бросился в свой кабинет, где на стене висела шагреневая кожа.

– Хочу, чтобы Полина любила меня! – вскричал он, с тоской и страхом глядя на зловещий талисман. Но кожа ничуть не сократилась, она оставалась все такой же.

Желание Рафаэля давно уже свершилось, ведь Полина любила его задолго до того, как он добровольно взял шагреневую кожу.

– Я свободен и буду жить! – в восторге воскликнул он. – Договор нарушен.

В назначенное время Рафаэль постучал в ветхую дверь старого дома. Ему открыла скромно, но опрятно одетая женщина.

– Вы господин Рафаэль? – спросила она.

– Да, сударыня, – ответил тот.

– Вы помните мансарду под крышей, где жили прежде? Вас там ждут.

– О, помню, помню!

Рафаэль бегом поднялся по узкой лестнице. Его встретила музыка Шопена. Полина сидела за фортепиано и играла. Но едва он распахнул дверь, она бросилась к нему. На ней было дорогое платье, вышитое жемчугом, который так шел к ее нежной красоте.

– Вот и вы наконец! – радостно воскликнула она.

– Полина, я… – Он не договорил, счастье переполняло его.

– О, ты любишь меня! – прошептала Полина.

Она бросилась к нему на грудь, и они поцеловались тем святым и сладким поцелуем, когда две души находят друг друга.

– Я не могу жить без тебя! – страстно прошептала Полина.

– Так ты любила меня?

– О боже! Любила ли я? Сколько раз, убирая твою комнату, я сокрушалась, что мы бедны. Теперь у меня миллионы. Но твое сердце… я отдала бы за него все сокровища мира. Ведь оно мое, да?

– Да, любимая. – Он смотрел в ее глаза и видел в них только любовь. – Зачем ты богата? Зачем в тебе нет тщеславия? Ты небесное создание. Ты станешь маркизой де Валантен, но ни мой титул, ни мои богатства не будут тебя стоить. Мне всего дороже твой глиняный кувшинчик с теплым молоком, который ты приносила сюда, на чердак, по вечерам. Ведь в глубине души я понимал, что это твой ужин. Моя жизнь – вот что я могу предложить тебе, возьми ее!

– Мой Рафаэль! Твоя любовь для меня важнее всего мира.

– Так иди же ко мне! – вскричал Рафаэль.

Полина обняла руками его шею и замерла.

– Ты будешь моей женой, моим спасением. – Он прижал ее к своему сердцу. – О если бы мы могли остаться навсегда на этом чердаке.

– Да, любовь моя. – Глаза Полины светились полнотой счастья. – Но моя матушка ждет меня.