Франкенштейн: Мёртвый город

Тормозящий, с запинающимися противоснежными цепями, появился «Шеви Трейлблейзер» и остановился возле женщины, его фары теперь были за ней. Во внедорожнике было четверо или пятеро людей.

Окно переднего пассажира проурчало вниз, и из него высунулась фигура, похожая на старушку.

– Милая, с тобой всё в порядке, не требуется помощь?

Внезапно Расти понял, почему он был необъяснимо осторожным. Четыре года назад. Афганистан. Женщина в парандже, были видны только глаза. Она подошла к контрольно-пропускному пункту, где находилась охрана армии США. Он оказался у окна в половине квартала, когда она взорвала бомбу, привязанную ремнями к её телу, за пределами опасной зоны, но он стал свидетелем ужаса.

Шёлковое платье блондинки обнажало контуры её роскошного тела настолько, что под ним нельзя было скрыть никакой бомбы – но каким-то образом, Расти не мог понять, каким, она оказалась бомбой. Старушка в «Трейлблейзере» высунулась из пассажирского окна, задала учтивые вопросы, и толстая серебристая струя… чего-то похожего на расплавленный металл выстрелила из соломенноволосой красотки в лицо старушки, и лицо, казалось, растворялось, пока она опрокидывалась на сидение. Блондинка и серебристое нечто было единым целым, и пока струя продолжала извергаться во внедорожник, она исчезала с улицы, оставляя следы на снегу, преображаясь полностью в этот разъедающий поток и полностью вторгаясь в «Трейлблейзер».

Люди – вроде бы четверо – во внедорожнике визжали очень громко, а затем трое не так громко, и автомобиль качался под силой того, что там происходило, скрипел и бренчал, прыгал на шинах, прыжки пели пыточную песню. Теперь кричал только один человек. Пара окон треснули, но не разбились, что-то брызнуло на стекло, не кровь, но в этом, возможно, было немного крови. Водитель уже не управлял автомобилем, скорее всего, его даже не было уже в живых, но «Трейлблейзер» прокатился по перекрёстку, запрыгнул на бордюр, пропахал живую изгородь, остановился, наклонившись влево. Последний вскрик затих в тонком фальцете, но что-то продолжило трястись внутри автомобиля, как будто это были бешено поедаемые остатки. Всё находилось в хаосе, и Расти не мог объяснить бурлящие формы, которые замечал.

Он сделал несколько нерешительных шагов к «Трейлблейзеру», когда тот курсировал через перекрёсток. Но к тому времени, как он протрясся до остановки в живой изгороди, он знал, что уже ничего не мог сделать, чтобы помочь тем людям. Возможно, он ничего не мог сделать, чтобы спастись и самому, но бросился бежать.

Глава 55

Девкалион перевёз третью группу детей к жилищу Эрики, доведя число беженцев, укрывающихся там, до сорока двух, что, казалось, превышало максимум, который дом мог принять. Она настаивала, что может принять даже больше, и Эддисон Хок согласился, что вместе они могли управиться и с в полтора раза большим количеством, если они установят правила общего проживания. У них было достаточно еды на время от тридцати шести до сорока восьми часов, а затем Девкалион мог привезти провиант.

Однако когда четвёртая группа оказалась численностью тридцать четыре человека, необходимо было принять решение разместить детей где-то ещё. С помощью Майкла и Карсон Девкалион расположил их на скамейках вдоль стен фургона и двумя рядами напротив друг друга на полу, набив их так близко друг к другу, что это могло бы быть невыносимым, если бы поездка продолжалась дольше двух минут. Они пытались быть смелыми, некоторые плакали, но тихо, другие, как ни странно, были возбуждены рискованной сущностью этого неожиданного ночного путешествия.

Потому что каждая точка мира располагалась так же близко к дому Сэмплзов, как и жилище Эрики, Девкалион выехал по подъездной дорожке, повернул налево и остановился на автомобильной стоянке монастыря святого Варфоломея[90], высоко в горах северной Калифорнии. Вдобавок к монастырю с гостевым крылом и церковью был земельный участок площадью семь акров, включая Школу святого Варфоломея, которая предоставляла образовательные услуги и являлась сиротским приютом для детей с физическими ограничениями и недостатками в развитии. Монахи наблюдали за монастырём и церковью, а монахини-бенедиктинцы под руководством настоятельницы монастыря, сестры Анжелы, заведовали школой.

Девкалион жил здесь, в гостевом крыле, более двух лет, размышляя о том, не стать ли ему послушником. На протяжении столетий он обитал подолгу в монастырях различной веры, где его никогда не считали ненормальным, всегда братом, и к его удивлению иногда служил наставником для тех, о ком думал, что они мудрее, чем он.

Он покинул святого Барта менее двадцати четырёх часов назад, отправившись сначала в Новый Орлеан, затем на расползающуюся мусорную свалку, где канул в вечность исходный Виктор, а затем к Карсон и Майклу в Сан-Франциско, принуждаемый несомненным фактом того, что Виктор снова жив, и занялся преследованием его утопии, которая, как и любая утопия, была разновидностью ада.