Франкенштейн в Багдаде

– Про Безымяна, – поправил их Хади, который назвал так собранное им по частям существо, поскольку оно не было трупом в привычном понимании. Может быть труп какого-то конкретного, одного человека. Но Безымян был чем-то иным.

Хади приступил бы к своему рассказу, но перед ним включили диктофон, и он встревожился. В квартале в последние дни и так происходили странные вещи, напряжение буквально витало в воздухе. С очередным стаканом чая для Хади к столику подошел Азиз аль-Мысри. Он так многозначительно посмотрел на друга, что тот сразу понял, что Азиз хочет ему сообщить: ему не нравятся эти двое. Они явно из службы безопасности или военного ведомства. Их встреча с Хади закончится арестом последнего.

– Безымян помер, да помилует Аллах его душу!

– Что помер… Нет… Ты нам с самого начала давай. Как ты собирал труп…

– Безымяна.

– Что за Безымян… Хватит нам сказку про белого бычка рассказывать!

– Помер он. – Хади резко поднялся и прокричал Азизу, чтобы тот забрал чай.

Хади выбежал из кофейни, оставив в смятении посмеивающихся над ним молодых людей. Они попытались разговорить Азиза, но тот отвел взгляд и отошел в сторону. Еще полчаса они перешептывались, пока их беспечные улыбки не исчезли, заплатили пять тысяч динаров, оставив щедрые чаевые, и ушли.

В полдень Хади снова вернулся в кофейню. Он занял свое место, и вскоре из соседнего кафе Али ас-Сейида ему принесли блюдо с рисом и фасоль в подливке. Закончив мыть стаканы и тарелки, Азиз аль-Мысри с озабоченным лицом подошел к обедающему Хади:

– Довыступался?! Прекращай тут всякую чушь молоть!

– А чё случилось?

– Чё случилось?! Они ищут, кто убил этих попрошаек, расправился с Абу Зейдуном и удавил офицера у шлюх в борделе Умм Рагад.

– Да я тут при чем?!

– Эти твои фантазии до добра не доведут… Когда американцы тебя сцапают, знаешь, что с тобой сделают? Один Аллах ведает, что они на тебя повесят…

Сердце Хади заколотилось, но он закончил обед и поклялся сам себе, ничего не сказав своему приятелю Азизу, что с этого дня даже упоминать не будет про труп. Азиз же рассказал ему о выпивохе, который якобы видел, как бандит разделался с попрошайками. Он смог рассмотреть, что у преступника неуклюжая фигура и уродливый, будто распоротая рана, рот. А вот Умм Рагад и ее девочки сообщили полиции, что разбойник, который напал на них в темноте и задушил храпящего в кровати у одной из них офицера, был какой-то липкий, измазанный чем-то вроде крови, а может, томатным соком. Когда он, убегая, взобрался на крышу, парни, у которых было с собой оружие, а сейчас много кто его носит, по нему с десяток пуль выпустили. Все прошли навылет, а преступник как ни в чем не бывало с легкостью перепрыгнул с одной крыши на другую и пропал из виду. И последнее. Умм Салим на днях сказала… Хотя один Аллах ведает, что нам готовит завтрашний день! Может, это еще не конец. Так вот, Умм Салим утверждает, что, когда она сидела у ворот своего дома на лавочке, мимо прошел очень странный человек в полинявшей куртке, как у военных, и кепке, надвинутой на глаза так, чтобы скрыть лицо. Он шел как раз со стороны салона Абу Зейдуна и смотрел себе под ноги. Когда он поравнялся с ней, она разглядела его. Такое страшилище! Не приведи господь! От одного взгляда мурашки по коже. Умм Салим трезвонила о незнакомце всем, кто перед ней останавливался, и уверяла, что это и был убийца Абу Зейдуна. В тот же вечер к ней домой заявились сыновья убиенного и угрожали расправой всей ее семье, если она еще хоть раз заикнется об этом. Их отец умер от инфаркта! И точка!

– За себя не боишься? – закончил Азиз аль-Мысри и пошел обслуживать вошедших в кафе посетителей.

Хади Барышник остался сидеть на своем месте, рассматривая через стекло проезжающие по центральной улице машины. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил. Курил молча не менее получаса, чего раньше с ним не бывало. О своих делах, которыми он обычно занимался после полудня, он сегодня позабыл. Страх разрастался. А ведь, может статься, это не выдумка! Он глубоко задумался, повторяя про себя по порядку все, о чем только что узнал от Азиза аль-Мысри. И чем больше он сопоставлял факты, тем тверже убеждался, что только ему одному ведомо, что происходит на самом деле. Он все понял, когда услышал о томатном соке, да и фигура эта ему знакома, судя по описаниям, и рот, как рана от уха до уха, швы на лбу и веках, крупный нос…

Попрощавшись с Азизом аль-Мысри, он вышел из кофейни. Один Азиз оказался настоящим другом. Остальные, пропади он, даже не хватятся. А в наше время люди то и дело исчезают при невыясненных обстоятельствах. Нет, этого с ним не должно случиться. Он будет цепляться за жизнь. Будет покупать старые вещи, чинить их, перепродавать. О том, чтобы сколотить большие деньги и сделать бизнес, и думать забудет. Шуршит в кармане бумажка – и то хорошо. С женщинами спать и спиртное пить больше тоже не будет. Поел, запил водичкой, выспался, и никаких проблем…