Франкенштейн в Багдаде

Он отправился прямиком в Баб-аш-Шарки. Там в одном магазинчике он накануне оставил несколько радиоприемников и магнитофон. Владелец отказался заплатить ему сразу и отдавал деньги по частям. Продал – отдал, Хади мог забрать нереализованный товар в любое время.

Вернувшись в квартал до захода солнца, Хади был ошарашен происходящим: по улочкам, бросая подозрительные взгляды на жителей, в шлемах и полном обмундировании разбегались военные. Фарадж ад-Далляль в своей пепельного оттенка галабее, с длинными черными четками в руках стоял и беседовал о чем-то с одним из переводчиков. Хади догадывался, что они прочесывают квартал в поисках оружия, тем более что вчера передавали о перестрелках в городе. Хади осторожно продвигался вдоль стены, стараясь не смотреть никому из солдат в глаза. Очутившись у себя во дворе, он с усилием запер ворота на тяжелый засов и замер, вслушиваясь в шорохи снаружи – не постучат ли к нему с обыском. А могут и вышибить дверь ногой, как показывают иногда в телевизионных репортажах. Эти минуты, пока он не убедился, что они покинули его переулок, казалось, длились вечно.

Хади взял в руки молоток, отыскал гвозди и принялся за починку деревянных столиков, которые затем покрыл лаком и выставил на солнце обсыхать. Вечером он вышел из дома и направился к Эдварду Болсу – торговцу алкоголем, который вынужден был прикрыть свою лавочку напротив входа в Национальный парк после того, как туда влетела ручная граната и весь товар сгорел. Поскольку ничем другим у него заниматься не получалось, Болс стал сбывать клиентам бутылки прямо из дома. Хади взял у него половинку арака, прикупил в соседнем магазине сыр и оливки и побрел обратно домой.

Расставив перед собой на железном высоком столе закуски и усевшись поудобнее на кровати, Хади пил, никуда не торопясь. Практически в темноте, если не считать коптивший в углу фонарь, он слушал негромко работающее радио. Последний стакан, по традиции, прежде чем осушить, он высоко поднял, будто гулял в шумном баре и произносил тост перед невидимыми приятелями. Когда призраки приятелей испарились, Хади остался один в четырех стенах, кишащих мышами. Он поставил пустой стакан на стол, и тут ему послышались за дверью шаги. Хади повернулся и увидел, как дверь тихонько приоткрылась. На пороге в полутьме проявились очертания высокой фигуры, и Хади похолодел от ужаса – она надвигалась прямо на него.

Когда лицо незваного гостя попало в полоску света от фонаря, Хади явственно разглядел шрамы от швов, мясистый нос и рассеченный рот.

Глава 7 «Оззо» и «Кровавая Мэри»

1

С рассветом к Фараджу ад-Даллялю примчался один из подручных и доложил, что какие-то люди обходят квартал и голубым спреем наносят метки на стены именно тех домов, которые принадлежат ему. После того как выяснилось, что это представители Ассоциации по сохранению культурного наследия Багдада, а также входящие в комиссию стражи правопорядка и члены городского совета, Фарадж ад-Далляль встревожился не на шутку. Он прихватил кожаный портфель, в котором держал важные документы, и вместе со здоровяками, обычно охраняющими его, когда он передвигался по району по делам, отправился им навстречу.

Он нагнал их у дома Умм Даниэль. Они стучали в ворота, но никто не отзывался. На шум из дома напротив вышла Умм Салим и сообщила, что Илишу на службе в церкви. Один из молодых людей встряхнул баллончик с краской и поставил на стене голубой крест. Затем группа перешла к дому Хади Барышника. На нем они начертили черный значок, что означало, что дом не подлежит восстановлению и его рекомендуется снести. Из их переговоров между собой Фарадж ад-Далляль уловил только одно – они хотят отнять у него имущество, в том числе те дома, которые он на законных основаниях уже много лет арендует у государства. Ему объясняли, что это формальности и что им для статистики надо подсчитать число объектов, которые подходят под определение культурного наследия, особенно их интересуют здания с традиционными деревянными балкончиками. Но ад-Далляль, заявивший уже свое право на самые старые дома в квартале, все равно видел только, что дело идет к отъему его собственности. Не помня себя от ярости, он кинулся на стоящего перед ним собеседника, на что молодой человек погрозил ему пальцем и предупредил, что покушение на государственного служащего при исполнении будет преследоваться по закону. Вмешавшиеся соседи разняли их, и чиновники поспешили покинуть квартал.

Потом до ад-Далляля дойдут слухи о том, что члены Ассоциации по одному посещают квартал и наведываются к Умм Даниэль с предложением продать дом государству, оставаясь в нем без арендной платы до конца жизни, да продлит Аллах ее годы! Ведь после ее смерти или отъезда участок все равно перейдет на баланс города!