Франкенштейн

Я расспросил их о чудовище, и оказалось, что безобразный великан побывал здесь буквально накануне. От его вида обитатели стоявшего на отшибе чума бросились наутек, а великан, вооруженный ружьем и несколькими пистолетами, забрал весь запас провизии, приготовленный для зимовья, нарты и упряжных собак. После чего, к великому облегчению жителей, никого не тронув, двинулся по льду в ту сторону, где нет никакой суши – ни острова, ни даже скалы, выступающей над водой. По единодушному мнению охотников, грабитель должен был либо утонуть, когда вскроется лед, либо замерзнуть с наступлением полярной ночи.

Когда я услышал об этом, меня вновь охватило отчаяние. Негодяй снова ускользнул, и теперь мне предстоял бесконечный путь среди разводий и торосов в такую стужу, которую даже местные жители не выдерживают подолгу. На что тогда мог надеяться я, родившийся и выросший в теплом краю?! Но мысль, что демон уйдет от заслуженной кары, вызвала во мне сильнейший прилив ярости, который смыл все прочие чувства, в том числе страх и робость. Я позволил себе короткую передышку, во время которой призраки умерших вновь навестили меня, и стал тщательно готовиться к долгому пути.

Я сменил свои нарты на более прочные, специально предназначенные для передвижения во льдах, затем скупил всю провизию, какую только согласились продать жители селения, и на следующий день полозья моих нарт заскользили по многолетнему льду океана.

Не берусь подсчитать точно, сколько времени прошло с тех пор; мне известно только то, что жажда справедливого возмездия позволила мне выдержать такие лишения, какие при других обстоятельствах погубили бы меня в несколько дней. Дорогу мне то и дело преграждали гигантские массивы ледяных глыб, временами я слышал подо льдом шум волн, ледяные поля пересекали извилистые трещины, и иногда мне приходилось огибать гигантские разводья, на что уходили целые дни. Но вскоре мороз стал крепче, лед надежнее, и мое продвижение вперед ускорилось.

Если судить по убыли провизии, я провел в пути больше трех недель. Сил у меня не оставалось даже на то, чтобы приготовить горячую пищу, руки и ноги были обморожены, адская боль в них заставляла меня кричать. Если бы я позволил себе впасть в отчаяние, я неминуемо бы погиб. Но в один из дней, когда мои собаки, отощавшие, как ходячие скелеты, с неимоверным усилием втащили нарты на вершину большого тороса, который нельзя было обогнуть, я окинул взглядом открывшуюся передо мной бело-голубую равнину и вдруг заметил на ней темную точку.

Я напряг ослабевшее зрение, чтобы разглядеть, что там такое, и из моей груди вырвался торжествующий крик: это были нарты, а на них мучительно знакомая мне безобразная фигура!

Надежда в одно мгновение согрела мое сердце, глаза наполнились слезами, которые мешали мне следить за демоном. Волнение мое было так велико, что я невольно разрыдался. Однако медлить было нельзя – пока я вглядывался в белую пустыню, одна из лучших моих собак пала от истощения. Я выпряг из постромок мертвое животное и досыта накормил оставшихся. А затем, передохнув в течение часа, что было совершенно необходимо, продолжил путь.

Нарты монстра все еще были видны на горизонте, и лишь на короткое время я терял их из виду, когда преодолевал нагромождения торосов. Расстояние между нами медленно, но неуклонно сокращалось, и после двух дней беспрестанной погони я оказался на расстоянии мили от своего врага. Сердце мое наполнилось ликованием.

И тут удача покинула меня. Я уже готовился настичь чудовище и схватиться с ним, когда поднялся ветер и началась подвижка льдов. Ледяное поле стало трескаться, в воздухе стоял громовой гул, там и тут открывались и закрывались разводья. И в эти мгновения я потерял след монстра, потерял окончательно и бесповоротно. А тем временем лед под моими ногами колыхался, как почва во время землетрясения, а ветер становился все сильнее, начиналась метель.

Я попытался было продвинуться вперед – и тут ледовое поле раскололось с невероятным грохотом. Я оказался на небольшой льдине, которую несло бушующее море, и с каждым часом она становилась все меньше. Смерть смотрела мне прямо в глаза.

Проходил час за часом; мои собаки гибли одна за другой, а сам я окончательно изнемог. В эту минуту я заметил ваш корабль, что сулило мне если не помощь, то, по крайней мере, некоторое продление жизни. У меня и в мыслях не было, что суда забираются так далеко на север, и я буквально онемел от удивления. Голыми руками я оторвал от своих нарт две доски и начал грести, пытаясь подогнать свой обломок льдины к неизвестному кораблю…

И сейчас я готов сказать вам то же, что и тогда, когда впервые поднялся на борт «Маргарет Сэйвилл»: если бы выяснилось, что вы идете курсом на юг, я был готов остаться на льдине, лишь бы не отказаться от надежды настичь чудовище. У меня всего лишь мелькнула мысль попробовать убедить вас дать мне вельбот, который имеется на каждом судне, и на нем продолжить погоню.