Читаем Франкфуртский выстрел вечерний полностью

Франкфуртский выстрел вечерний

…когда распоротый туманнабухнет, точно две сирени,скользнет по яхтам и домамстрела в горящем опереньи,и вспыхнет башня на скале– во мглы слабеющем растворе —для всех, заблудших на земле,для всех, блуждающих на море,и бросится с востока назакат, незнамо кем влекома,внезапная голубизнау окаема окоема.…тогда, сквозь минные поля,расплавленные в датских шхерах,всплывут четыре кораблярасстрелянных. Четыре – серых.Сирена закричит во мглео смертном, о последнем горе —для всех заблудших на земле,для всех блуждающих на море,для тусклых башенных огней,стрелой погашенных каленой,что на восток, в страну теней,идут кильватерной колонной.…но что останется от них?– aлмазной стрелки взмах и промах,молчание проклятых книги грохот волн на волноломах —

В раю, должно быть, снег

В раю, должно быть, снег. От сосен на пригоркедо моря черно-алого, куда закат затек.В раю, должно быть снег. И всё – ни норки в норке,ни галок письменных, ни белок-распустех.В раю, должно быть, снег. И ангел-истребительустало барражирует сверкающий озон.В раю, должно быть, снег. Единственный в нем житель —в пальто расстегнутом и мертвый Аронзон.В раю, должно быть снег. Я был над ним, пролетом.В пыли иллюминатора косой стеной он рос.Но из подмышки перистой пунктирным пулеметомего отрезала цепочка черных роз.

Зима в Ленинграде
60 – е годы

В темных садиках зарешёченныхняньки пашут и ботами бьют,а младенцы в морозных пощечинахравнодушные песни поют.Не слышны сюда с белой площадиоблученных трамваев звонки,небеса сине-чёрно полосчаты,и подспущены, и низки.Не прольнет сюда с белой площадипроводами линованный лен.Небеса сине-чёрно полосчаты,купол искрами окаймлен.

«Я с перрона сойду к заголенным стволам...»

…я с перрона сойду к заголенным стволам– к зеркалам в их умноженном створе —там, где с йодом мешается дым пополами с рекою мешается море……где, как слизни, лежат еще сгустки дождяна крыжовнике возле обрыва,где с гранитного склона сползает, дрожа,сухопутная водоросль – ива……где вдвигают поглубже герань и табакпод брезентом облитые крыши,и отрывистый лай зазаборных собаккомариной зазубрины тише…–Далеко, у Кронштадта, гроза все длинней,но сюда дотемна не доплыть ей,потому что поставлена сеть перед нейиз блистающих облачных нитей.