Читаем Франкфуртский выстрел вечерний полностью

Франкфуртский выстрел вечерний

Осьмикрылой стрекoзе хромой,Отраженной в себе же самой,Никогда ей уже не вернуться домой,В пустоту от себя уносимой, —А всегда ей лететь, прижимаясь к Земле,И всегда ей идти на последнем крыле,И всегда ей скользить, исчезая во мглеНад Цусимой.

Два шестистишия

…вдруг проснется веранда – от стекол,заскрипевших в полдневном свету,и взлетит паучок, что отштопалполовину окна на лету,и, смахнувши проржавленный стопор,стукнет створка в околицу ту,где уже засыпают июлюавгустoвского пороху в жбани литую шиповника пулюобливают по всем желобам,и к шипящему в облаке ульюподогнали шмеля шарабан.

Снег, одиннадцатистишие

Сын обделенной чужбины,

Муж иноземный, куда?

В бездне лазурной пучины

Теплится искра-звезда…

В.К. Кюхельбекер, «Оссиан» (1835)

Житель подоблачных кочек,нежитель вздыбленных сот —снег, распылившийся летчик,кинувший свой самолет,чтó на златом карабинеты зависаешь в ночи? —дали криле голубине,так улетай и почийгде-нибудь там, на чужбине,в чьей-то зеленой печи.Всё; исчезает; молчи.

Стихи с юга (III: Cмерть Вергилия; запоздавшие новости)

От Италии холернойдо Далмации-чумыслышен мерный шлеп галерный —– Это мы или не мы?

Всё алмазней, всё лазурней,всё тесней к себе самойпод небесною глазуньей,подпузыренною тьмой,с вёсел звездами стекая,уносящая с уманочь деньская, персть морская —Адриатика сама.

По искрoй прошитой слизираспускается мазут —из заморского Бриндизивздох Вергилия везут —– Это мы на веслах плачем,вести ветхие везем,и в мехах облысых прячемчернозем и глинозем.

От Апульи суховейнойк Адрианову столбупрорезает плеск хорейныйАдриатику-скобу —Бог не охнет, гром не грохнет,не просыпется Гомер,пусть луна на веслах сохнети меняется размер.

– Мы гекзаметру враги ли?– Это мы, а не они!– Умер, кажется, Вергилий?– Умер, Бог оборони!

Облака

Ослепительным воздухом дут,ослепленной водою спринцован,облаков стеклянеет редут,поджидая, когда подойдутте – под знаменем сизо-пунцовыми с шар-бабой каленой луны.Ночью будут руины смутныв чистом поле под бабой каленой,и лыжнею – кривой и зеленой —мимо них побегут бегуны.

Дерево. Ночь

какой-то шурх и трескв колодках стволовыхкак если бы в них жилкоротковолновиккак если бы эфирпод купой завывално только чмок и фыркприемник издавалкакой-то жалкий блескв коробках столбовыхисчезновенье жилтемнеющее в нихкак если бы фонарьнад купой воспарили фосфорную пыльв тумане растворилкак если бы сбежалпо лесенке стальнойкакой-то белый жаркороткою волной