Франклин Рузвельт. Человек и политик

Тем вечером Рузвельт устроил в своих апартаментах обед для Сталина, Черчилля и их высокопоставленных помощников. Кулинары Белого дома, вошедшие в помещение незнакомой кухни лишь за несколько часов до обеда, ухитрились как-то приготовить блюда на одиннадцать персон. За обедом шел разговор о послевоенной Европе. Сталин давал нелицеприятные характеристики своим старым врагам. Французский правящий класс, по его мнению, прогнил до основания. Рузвельт отчасти с ним согласился. Неплохо, считал он, исключить из будущего правительства Франции тех, кто старше сорока. Сталин сказал, что рейх должен быть расчленен и лишен возможности снова ввергнуть мир в войну. Рузвельт предложил международную опеку подходов к Балтике. Сталин вначале не понял – он думал, что Рузвельт хочет опеки стран Балтии, и решительно отверг его предложение.

Президент почувствовал себя неважно и покинул обед до завершения. С его уходом атмосфера еще более ухудшилась. Сталина явно разочаровали предложения Черчилля и Рузвельта по Германии. Он сказал Черчиллю, что не разделяет мнение Рузвельта о психической неполноценности фюрера. Гитлер – способный деятель, хотя ему недостает основательного интеллектуального и культурного багажа, а его подходы к политике примитивны! Маршал также поставил под сомнение доктрину безоговорочной капитуляции, которая способствовала лишь объединению немцев. Гораздо лучше, по его мнению, выработать жесткие условия и предложить немцам принять их. Это ускорит наступление дня капитуляции Германии.

Вернувшись затем в британскую дипломатическую миссию, Черчилль пребывал в мрачном расположении духа.

– Перед нами стоят колоссальные проблемы, а мы лишь пылинки, опустившиеся в ночи на карту мира, – говорил он сотруднику миссии. – Президент, – продолжал Черчилль, – заметил: «Вы можете баллотироваться на очередных выборах, я уже нет».

Кто-то спросил, предложил ли президент на конференции что-либо значительное. Черчилль произнес после короткой паузы:

– Гарри Гопкинс сказал, что президент был неадекватен. Ему задавали много вопросов, но отвечал он невпопад.

На следующий день Рузвельт выглядел совершенно здоровым. Черчилль послал ему записку с предложением провести ленч вместе. К неудовольствию премьера, Рузвельт отклонил предложение, поскольку опасался подозрений Сталина, что западные лидеры вырабатывают на приватной встрече сепаратные планы. Однако после ленча президент встретился наедине со Сталиным и Молотовым. Рузвельт стремился прозондировать позицию русских относительно послевоенной глобальной организации. Он предложил план «четырех полицейских держав» для быстрого реагирования на угрозы миру; создание исполкома из десяти членов для рассмотрения невоенных проблем, а также ассамблеи, представляющей все Объединенные Нации. Сталин усомнился, что малым странам Европы понравится идея организации «четырех полицейских держав». Он выразил, кроме того, сомнение, что Китай станет в конце войны достаточно сильным. Не верил, что конгресс США одобрит американское участие в сугубо европейском органе, который может принять решение о посылке войск США в Европу. С последним замечанием Рузвельт согласился. Чтобы конгресс принял это, признал президент, должны произойти большие потрясения. Он счел возможным посылку в Европу только американских самолетов и кораблей, а Британия и Россия задействуют в интересах мира сухопутные силы. В отношении Китая между Рузвельтом и русскими согласия не было.

– В конце концов, – говорил президент, – в Китае проживает четыреста миллионов человек, и лучше заручиться их дружбой, чем иметь в их лице потенциальный источник беды.

В рамках конференции состоялась торжественная церемония. В большом зале, где выстроились друг против друга шеренги британских и советских солдат, Черчилль вручил Сталину меч Сталинграда, отлитый британскими мастерами и подаренный королем Георгом «гражданам Сталинграда со стальными сердцами». С блеском в глазах Сталин поднес сверкающее лезвие к губам и поцеловал. Затем пошел показать меч президенту. Тот вынул меч из ножен и подержал его на весу. Рукоятка почти скрылась в больших ладонях президента. Затем он вернул с клацаньем лезвие меча в ножны. Подарок в сопровождении почетного караула вынесли из зала.

Но никакой почетный меч не мог разрубить клубка разногласий между тремя лидерами. На втором пленарном заседании после сообщения секретариата конференции, отражающего незначительный прогресс, достигнутый на первом утреннем заседании, Сталин открыл дебаты неожиданным вопросом:

– Кто будет командовать операцией «Оверлорд»?

– Пока не решено, – ответил Рузвельт.

– Тогда из этой операции ничего не выйдет, – заявил Сталин. – Кто-то должен отвечать за нее.