Франклин Рузвельт. Человек и политик

Франкфуртер обнаружил, что Рузвельт «до смерти озабочен» послевоенной атомной проблемой. Президент знал, что ему самому и Черчиллю придется ею заниматься; знал и о боязни Черчилля поделиться секретами с русскими. Бор не поверил, когда Франкфуртер передал ему мнение президента – необходима поездка датского ученого в Лондон и обсуждение всей проблемы с Черчиллем. Ожидая в Лондоне встречи с премьер-министром, Бор получил весточку от своего старого приятеля, русского ученого Петра Капицы, с приглашением посетить Москву, где созданы все условия для научной работы. Из этого Бор сделал вывод, что русским известно о ведущейся на Западе работе над созданием бомбы и они хотели бы, чтобы он принял участие в их исследованиях по расщеплению ядра.

Встреча Бора с Черчиллем завершилась катастрофой – прежде, чем ученый успел обсудить с премьером ключевые вопросы. Занятый планами вторжения во Францию, премьер-министр быстро утратил терпение, слушая неторопливые и обстоятельные разъяснения Бором существа проблемы. Расстроенный Бор вернулся в июне в Вашингтон и разыскал Франкфуртера, который быстро сообщил о лондонской неудаче в Белый дом. Президента позабавило, что кто-то осмелился отвлечь Черчилля, когда тот столь воинственно настроен. Он заявил, что встретится с Бором. Президента не утомила длинная докладная записка Бора, в которой ученый, в отличие от журналиста, выносящего на первый план основные положения и развивающего их, долго подводил солидную теоретическую базу под свои выводы.

Бора встретил в Белом доме прием, отличный от оказанного ему на Даунинг-стрит, 10. Президент тепло приветствовал ученого, усадил его рядом со своим столом необычной конструкции, рассказал несколько историй о встречах Черчилля и Сталина в Тегеране, выслушал соображения Бора и сказал, что в принципе согласен с ним. Посочувствовал Бору в связи с приемом у Черчилля, заметив, что премьер часто вел себя таким образом, когда его посещала новая идея. Выразил убеждение, что атомная энергия открыла колоссальные возможности как для блага, так и для зла, будет способствовать международному сотрудничеству и даже откроет новую эру в истории. Этот вопрос, считает он, следует обсудить со Сталиным. Ясная и вдохновенная речь президента окрылила Бора, тем более что Рузвельт пообещал поднять этот вопрос и на предстоящей встрече с Черчиллем.

Документальных свидетельств того, что Рузвельт и Черчилль обсуждали вопрос об атомной бомбе на встрече 19 сентября 1944 года в Гайд-Парке, вслед за встречей в Квебеке, нет, однако из ее исхода можно сделать некоторые выводы. Премьер, подозревая, что от Бора произойдет утечка информации в Москву, очевидно, преуспел в подрыве доверия Рузвельта к физику. Печальный пример того, что происходило, когда идеализм и аморфная политика Рузвельта сталкивались с акцентированной, ориентированной на атлантизм позицией Черчилля. Памятная записка, выпущенная после встречи двух лидеров, констатировала окончательное решение:

«1. Предложение информировать другие страны о проекте „Тьюб аллойз“ с последующим международным соглашением о контроле и использовании неприемлемо. Проблему необходимо решать в обстановке чрезвычайной секретности; когда бомба будет наконец создана, возможно, после оценки всех последствий, использовать ее против японцев; их следует предупредить, что они подвергнутся повторной бомбардировке, если не капитулируют.

2. После разгрома Японии между США и правительством Великобритании продолжится полномасштабное сотрудничество в развитии проекта «Тьюб аллойз» в военных и коммерческих целях, до тех пор пока оно не будет прекращено совместным соглашением.

3. Необходимо провести расследование деятельности профессора Бора и принять меры, с тем чтобы гарантировать его ответственность за предотвращение утечки информации, особенно к русским».

За изменением позиции Рузвельта стояла не только противоречивость его характера, но также фундаментальная перемена реальной политики в связи с атомным оружием. К осени 1944 года стало очевидно, что Германии не удастся создать бомбу. Страх ученых, что фюрер окажется обладателем ядерного оружия, отступил. Кто-то из ученых начал удивляться позиции своих политических лидеров. Лидеры, особенно Черчилль, размышляли: каковы окажутся последствия ситуации, если оружием завладеют русские, – их подозревали в шпионаже с целью выведать атомные секреты. Проблема теперь не Германия, а Россия. Антигитлеровская коалиция переживала новый кризис.