Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

Военные институты Франции имели мало общего с таковыми в Пруссии. У французов не существовало рекрутированного из дворян офицерского корпуса: между армией и пригородом Сен-Жермен, как считали герои Стендаля, не пролегала почти непреодолимая пропасть. Не существовало таких понятий, как «краткосрочная служба», то есть имелась сравнительно немногочисленная регулярная армия и не было массы обученных резервистов. Франция ранее породила идеал «нации с оружием в руках», но в XIX веке она постоянно отказывалась, по причинам политическим, военным и экономическим, от создания военной организации по образу и подобию своих революционных армий. Суровость наполеоновских призывов на военную службу молодых представителей всех классов, в своем большинстве потом с нее домой и не вернувшихся, представлялась Людовику XVIII достаточным основанием для их отмены. И хотя естественное для послевоенного периода отсутствие волонтеров вынудило в 1818 году вернуться к воинской повинности, эта вынужденная мера была не более чем признанием универсальной ответственности, насаждаемой правительством, проводившим ее в жизнь максимально сдержанно. Повсеместное же введение краткосрочной службы породило бы армию куда более многочисленную, чем та, в которой действительно нуждалась или которую могла бы позволить себе страна. Идея эта в равной мере не привлекала ни самих военных, которые, будучи профессионалами, считали, что лишь долгие годы практики могут воспитать необходимые для солдата качества, ни гражданское население, заинтересованное в том, чтобы уберечь своих чад от тягот и лишений воинской службы, а их самих – от расходов на содержание огромной военной машины. Подход французов периода 1818–1870 годов состоял в том, чтобы путем голосования решать, сколько призывников и каких возрастных групп должны определять численность армии, а потом взять и закрепить результаты голосования в виде закона. И намного большая часть контингента призыву не подлежала, так и оставаясь необученным в военном отношении резервом. «Первая порция» служила не один год (сроки колебались от шести до восьми лет) до тех пор, пока в 1832 году не был установлен семилетний срок, просуществовавший до реформ маршала Ниеля в 1868 году. Долгосрочная служба предназначалась для того, чтобы выбить из призывника все ненужное гражданское и превратить его в истинного солдата. Прослужив семь лет, демобилизованный солдат уже с трудом адаптировался к гражданской жизни и рано или поздно принимал решение вновь вернуться в армию, но уже в качестве волонтера. И, таким образом, в рамках универсальной ответственности за службу росла армия достаточно долго прослуживших профессионалов, которая удовлетворяла всех – и военных, заинтересованных в квалифицированных наставниках и инструкторах для необученного пополнения, и представителей среднего класса, желавшего и далее оставаться спокойным за то, что их наследников мужского пола не поставят в строй.

Единственные, кто пострадал от этой системы, так это сами призывники, и «вытащить неверный номер» считалось нешуточной бедой. Но государство и здесь обеспечило лазейку. Призываемый вовсе не обязан был служить лично, если имел возможность вместо себя послать еще кого-нибудь, военные власти не возражали, – на самом деле, если вместо неопытного и необученного новобранца в армию являлся уже накопивший соответствующий опыт за годы прежней службы человек, что ж – тем лучше. Таким образом, сформировалась и бесперебойно функционировала «система замены», ставшая одной из главных отличительных особенностей военной машины Франции. Были учреждены соответствующие агентства, обеспечивавшие поступление замен, и воинская повинность стала риском, застраховаться от которого было куда проще и надежнее, чем, скажем, от пожара или наводнения. Возможность достичь такой договоренности позволяла высшим сословиям и среднему классу избежать тягот военной службы, а истинные республиканцы рассматривали ее как несправедливую. «Желать, чтобы беднота выплачивала этот налог на кровь, – как заявила комиссия, занимавшаяся изучением этого вопроса в ходе составления конституции Второй республики, – с тем, чтобы богатые уклонялись от его уплаты, предложив деньги, представляется нашей комиссии чудовищной несправедливостью». Но консервативное большинство в ассамблее успешно выступило против запланированной республиканцами реформы. «Трудности должны быть равными, – соглашался Адольф Тьер, – но если вы желаете приложить те же условия и тот же образ жизни к совершенно разным людям, как раз вы и нарушаете тем самым принцип равенства… Общество, где все – солдаты, – варварское общество». Принцип замены пережил республику, превратившись в неотъемлемую часть французской военной системы.