Франкогаллия

В 1420 году, когда король Карл VI пообещал свое королевство после своей смерти королю Генриху Английскому⁸ и определил его своим наследником, народ, отвергая это, неожиданно апеллировал к общественному собранию народа. Там и было постановлено при полном согласии всех собравшихся, что этот дар не имеет никакой силы с точки зрения права и является недействительным, что король Франции не имеет права отчуждать какую бы то ни было часть своего королевства без общего согласия своего народа. Об этом примере рассказывают Ангерран Монстреле в двадцать пятой главе своего исторического труда и Гийом Бенедикти в глоссах на какую-то декреталию канонического права. «Поскольку Карл VI, — писал он, — имел законного сына, который и должен был унаследовать королевство, то он не мог усыновить короля Англии в ущерб своему собственному законному и прирожденному сыну. А потому усыновление являлось недействительным и не имело юридической силы, и королевство вместо этого перешло к Карлу VII»⁹. В другом из своих комментариев (под 151 номером), когда он упоминает о том же случае, он констатирует: «данный аргумент может быть опровергнут и его ложность всецело запутывает дело, так как по закону не имел силы мирный договор, когда английские притязания были урегулированы между королями Карлом VI Французским и Генрихом V Английским следующим образом — упомянутый государь Карл¹⁰ дает свою дочь госпожу Екатерину¹¹ в жены упомянутому Генриху и признает последнего своим сыном. Своей собственной властью, без участия вельмож, он провозгласил, что корона Франции будет принадлежать Генриху, а после смерти самого Карла должно достаться ему и все королевство Франция. Однако этот договор был отвергнут вельможами королевства, которые избрали и короновали его сына Карла». Так писал Бенедикти, таковым и является второй закон королевства Франкогаллии.

Давайте же приступим к рассмотрению третьего закона, суть которого состоит в следующем: в случае смерти короля наследственное право на королевство переходит к его старшему по рождению сыну, и ни королю, ни его младшему сыну не дозволяется опережать (в правах) старшего сына, или же установить любое другое лицо в качестве наследника. В отношении этого применяется наилучший довод, — поскольку родители и могут лишить своих детей всего, что принадлежит самим родителям лично, они не наделены правом над своими детьми в отношении всего того, что принадлежит им по воле природы или же согласно закону и обычаю их предков. В поддержку этого суждения мы можем привести текст двадцать второй книги «Дигестов», «Об усыновлениях» (фрагмент «Если усыновляется») и третьей книги «Дигест», посвященной запрещениям и сосланным¹². Старший сын по рождению приобретает свое личное право и ожидание наследства не в качестве блага, пожалованного родителями, но скорее как блага, предоставляемого законами и обычаями его предков. Все ученейшие доктора права совершенно справедливо соглашаются (и при этом единодушны в своем мнении), что король Франции не может лишить первородства, и надежды на правление своего первенца, и король не властен передать это право ни младшему сыну, ни любому другому лицу. В этом мы можем сослаться на Иоанна Андреаса¹³, Вальда (в книге его комментариев к феодальным обычаям), Панормитана (в третьем параграфе второй книги)¹⁴, Ясона де Майано (фрагмент «Никто не может» первой книги его сочинения «О легатах»)¹⁵, опять-таки на Вальда (на сей раз на его книгу о феодальном праве герцогства Марш), но, прежде всего на Жана де Терружа, на тот раздел его сочинения, где он пишет: «короли Франции никогда не могли оставлять завещания, касающиеся передачи (короны), но только в силу обычая наследие переходило только к старшей ветви представителям рода по прямой мужской линии, когда же эта линия завершалась, то право наследия приобретали представители по мужской линии, принадлежавшие к наиболее близкой ветви рода». И далее в девятой, десятой, двадцать второй и двенадцатой главах Терруж заключает, что во французском королевстве переход короны — не наследственный и не вотчинный, но представляет собой прямое наследование, то есть помазание старшего по рождению сына или же ближайшего родственника по мужской линии. При этом данному порядку королевство обязано только благодаря закону или обычаю королевства. Старший сын обязан только закону королевства, а не отцу или же любому предшественнику.