Вот что записал Монстреле в своей хронике, слово в слово: «После избрания Бонифация (имя должно читаться как Бенедикт) XIII папскими послушными слугами для голосования король Карл VI сообщил Пьетро де Луна (то есть Бенедикту) через своих послов следующее: если избранный папа не положит конец роковому спору в срок, установленный общим соглашением всех христианских государей, и не приведет к окончанию соперничества нескольких пап, король Галлии и весь народ Галлии созовут общий совет и не окажут поддержку ни одному из пап. Папа Бенедикт в ярости отвергнул это заявление. Однако ему удалось скрыть свой гнев, и он отправил послов обратно с кроткими словами, заверив их в том, что он вскоре отправит свой ответ королю через надежного посланца. И по прошествии нескольких дней он отправил королю через какого-то посланника документ (известный под названием «буллы»), в котором он отлучал от церкви короля и всех его подданных и воспрещал отправление всех религиозных обрядов для крайне неблагочестивых нечестивцев. Когда эта булла была тщательно рассмотрена, а слух и сообщение о ней облетели всю Галлию, король созвал общественный совет в Париже. Там были приняты следующие постановления при всеобщем одобрении представителей сословий: «во-первых, папа Бенедикт впредь должен рассматриваться как раскольник, еретик и возмутитель спокойствия христианской церкви; никакое повиновение ему не должно оказываться; все его постановления без исключения должны аннулироваться; булла, которую он направил королю, будет объявлена нечестивой, преступной и оскорбляющей королевское величество, а потому она должна быть всенародно разорвана на куски перед глазами народа, и, наконец, что оскорбление, нанесенное королю и королевству столь велико, что необходимо отмстить папе, его посланцам и вообще всем лицам, которые являются сторонниками его партии в церкви.
Когда эти постановления были публично оглашены на собрании представителей сословий, ректор Парижского университета сразу же поднялся со своего места, взял буллу и собственными руками разорвал ее в клочья на глазах у короля и в присутствии вельмож и представителей сословий. Более того, папский посланец, который привез эту буллу, вместе с другим посланником папы, были облечены в длинные одеяния, достигавшие их лодыжек, на которых вверх ногами были намалеваны папские инсигнии; на их головы были водружены митры, на которых была большими буквами изображена следующая надпись: «Эти люди — предатели короля и церкви». Затем их вывели из тюрьмы, где они содержались, на открытое пространство перед дворцом в Париже, поставили на быстро сооруженное деревянное возвышение и затем бичевали в знак папского позора и бесчестия; а потом их выставили на посмешище, и осмеяние их стало всеобщим развлечением для обитателей Парижа. Наконец, на третий день после этих событий их снова поместили на телегу и провезли по улицам города, а там они подвергались оскорблениям, освистанию, воплям всех жителей, так что они едва спаслись от унижения, которому их подвергал народ»6
.Глава XXV
О том, что король Франкогаллии не владеет безграничной властью в своем королевстве и о том, что она ограничена строго определенным правом и особыми законами
Таким образом, мы убеждены (и это было убедительно доказано) в том, что безграничная и необузданная власть не была дозволена королям Франкогаллии их подданными; а потому нельзя утверждать применительно к ним, что государи свободны от всех законов. Скорее, напротив, они как бы обуздываются определенными законами и соглашениями. Выше мы уже показали, что наиболее значительным из них и наиболее древним являлся тот закон, по которому они обязаны соблюдать власть общественного совета как нечто священное и нерушимое и обязаны оказывать честь своим присутствием этому собранию так часто, как только это могут потребовать интересы государства. Конечно же, существует множество великих законов, созданных ради того, чтобы ограничивать власть королей. Но мы, прежде всего, рассмотрим только те из наших собственных законов, относительно которых никто не отважится отрицать то, что они действительно достойны изложения (если, разумеется, человек не является безумцем или же не сомневается, что он — враг своей страны, своих родителей и собственных детей).