Франкогаллия

Однако существующая точка зрения, что галлы использовали греческий язык (а ее поддерживали очень известные ученые и в особенности наши соотечественники), может быть опровергнута одним фрагментом у Цезаря. Цезарь в двенадцатой главе четвертой книги вспоминает о том, что когда Квинт Цицерон был галлами осажден в собственном лагере, то он направил письмо Цезарю на греческом языке для того, чтобы галлы не узнали бы его планов в случае, если им удастся перехватить письмо³. И далее Цезарь пишет в четвертой главе книги первой, что когда он беседовал с Дивитиаком (братом Думиорига), то делал это благодаря посредничеству Гая Валерия Троацилла, своего близкого друга и принцепса провинции Галлии, поскольку обычные переводчики оказались в данном случае бесполезны.⁴ Троацилл был римским гражданином и владел и латинским, и галльским языком. Если бы Дивитиак знал греческий, то зачем бы Цезарю вести разговор с ним через переводчика? Замечание Цицерона в его речи в защиту Фонтея⁵ также имеет значение для данной проблемы. Он говорит о галлах так: «счастливые и гордые они бродят тут и там, облекая угрозы в слова ярости и варварского ужаса»⁶. Я полагаю, что никто не сочтет, что греческий язык для Цицерона являлся варварским и ужасным. А Ульпиан⁷ говорил в законе о фидеикомиссе (см. «Дигесты», 32, II): фидеикомисс может быть дарован принесением клятвы, причем не только по-латыни, или по-гречески, но и на пуническом, галльском или любом другом наречии⁸.

Но некоторые приведут рассуждение Страбона в четвертой книге его «Географии», где он писал: «και φιλελληνασ και τεσκναξε τεσκναξε τονσ Ταλατασ ωστε τα σνμβολαια Ελληνιστι γραφειν»⁹. Однако нашелся бы сразу быстрый и готовый ответ на это возражение. Прежде всего, если галлы учили греческий, подражая населению Массилии, очевидно, что греческий не являлся их родным языком. Далее, Страбон ясно говорит в том же самом месте, что обычай составлять соглашения и контракты по-гречески, устанавливается как раз в то время, когда вся Галлия оказывается под властью Рима. Более того, он уверенно говорит только о тех людях, кто проживает неподалеку от Массилии, и замечает в этой связи, что в этих областях не только многие частные лица, но и «местные магистраты просили ученых Массилии и предлагали им награду за обучение их молодежи греческому»¹⁰. Однако же, школы процветали и во многих других местах Галлии, в которых греческие искусства и науки преподавались на галльском языке, о чем и упоминает Иероним¹¹ в послании к Рустику: «После обучения в (школах) Галлии, которые процветают, мать послала тебя в Рим, чтобы богатство и блеск галльской речи дополнились римской твердостью»¹².

Остается место у Цезаря, где он говорит, что греческий алфавит использовался галлами в частной и государственной переписке¹³. Но давайте предположим, что слово «греческий» в этом месте не только ничему не служит, но и употреблено ошибочно и не дает пользы, тогда следует считать, что оно извращает смысл [фразы]. Для понимания смысла слов Цезаря достаточно сказать, что при обучении друидов галлы избегали писать, хотя они и использовали письменность во всех других делах, как частных, так и общественных. Ведь понятие uti litteris часто использовалось римскими писателями как способность писать. Так Фабий Квинтилиан¹⁴ в одиннадцатой главе одиннадцатой же книги заявляет: «Я считаю, что Платон считает стиль препятствием для запоминания»¹⁵. Сверх того, было бы противоречием утверждать как то, что галлы были несведущи в греческом (об этом говорит Цезарь выше), так и то, что греческие буквы обычно использовались ими) при употреблении частных и общественных рассуждений и речей. И все же многие считают, что «греческий алфавит» в приведенной выдержке означает использование скорее греческих букв, чем использование самого греческого языка. Это едва ли, так как (что отмечалось выше) античные писатели всегда говорили «uti litteris», имея в виду «умение писать», но они никогда, насколько можно заметить, не относили его к красотам стиля.