Франкский демон

Дикая вакханалия прекратилась только после полудня, когда, воздав врагам по заслугам, рыцари и их союзники принялись пировать рядом с трупами. Воины поднимали кубки за здоровье своих вождей, приведших экспедицию к успеху. Ренольд и Дауд порешили не останавливаться на достигнутом, отправить доставшуюся им огромную добычу — больше тысячи верблюдов, груженных всевозможным добром, множество коней, скота и рабов, всего на сумму, примерно вдвое превышавшую ту, которую заплатил князь за собственную свободу — в свои земли с конвоем.

Сами же дерзкие мстители настолько вошли во вкус, что горели желанием продолжить веселье, а князь даже хотел изгоном взять Медину, до которой оставалось ещё добрых сто лье пути. По дороге туда его нагнала весть, что племянник Сапах ед-Дина Фарухшах вторгся в пределы христианских территорий и угрожает Кераку.

Ренольд нехотя повернул назад и, разграбив на прощанье селения в оазисе, ускоренным маршем двинулся в свой удел.

VI

Весть о действиях мусульман пришла очень быстро и как нельзя более своевременно. Получилось так, видимо, прежде всего оттого, что принёс её настоящий специалист своего дела — Раурт де Тарс, памятный жителям Триполи праведник, по прозвищу Вестоносец.

Последние годы рыцарь этот служил Боэмунду Заике, но отъехал от него по причине недовольства. Ренольд не стал расспрашивать — любой, кто уходил от князя Антиохии или графа Триполи, мог рассчитывать на тёплый приём в Горной Аравии, по крайней мере, пока там правил пятидесятипятилетний уроженец Шатийона. Да и кроме того Раурт пришёлся новому сюзерену по душе; рыцарь не жаловался ни на одного из своих прежних хозяев, а лишь сказал, что не нашёл в них тех, кого жаждал обрести. Позже, правда, признался: «Теперь каждый воин в Леванте, кто ищет удачи, кто не привык, чтобы меч его ржавел в ножнах, мечтает наняться на службу к государю Заиорданских земель». При этом Раурт вовсе не льстил сеньору Керака: рассказы о храбрости Ренольда и удали его рыцарей привлекали смельчаков, спешивших встать под его знамёна. Тот, кто искренне стремился исполнять христианский долг, не разбивая лоб в поклонах, а вспарывая животы и отрубая головы неверным, мог рассчитывать на тёплый приём у сеньора Петры.

Однако некоторых героев князю пришлось... покупать.

Дело всё в том, что Ив де Гардари́ устал терпеть насмешки прирождённых наездников, с лёгкой руки князя потешавшихся над моряком ещё со времени знаменитой битвы при Монжиса́ре, и решил не просто доказать господину собственную полезность, но и разом утереть нос товарищам. Несмотря на то что ватранг, которого все в Кераке считали немцем, давно уже сумел с помощью Жослена обзавестись хорошим конём, мало что изменилось, всё равно Ивенс по-прежнему держался в седле не так, как подобало рыцарю. И тут уж никто, даже Храмовник, не мог ничего поделать — юноша из Страны Городов родился не для лихой кавалерийской атаки. Он вырос не на земле — в море, в море и надлежало ему умереть.

В начале 1182 года от рождества Христова Ренольд с отборной дружиной отбыл в Акру, где в то время находился король.

Бальдуэн ле Мезель уже перестал сердиться на сеньора Петры за рейд в аль-Хиджаз, хотя поначалу и признавал справедливыми требования Салах ед-Дина вернуть захваченную удальцами Ренольда добычу. Иерусалимский правитель довольно настойчиво требовал сделать это. Он кричал и топал ногами, напрасно расходуя и без того свои невеликие силы. Юный монарх только и сделал, что выпустил пар; всё кончилось ничем, Куртенэ и тамплиеры не забывали своих в беде. Но, как нам хорошо известно, останавливаться на достигнутом было вовсе не в обычае пилигрима из Шатийона. В общем, не успела отгреметь над головой князя одна гроза, как в ней, головушке этой буйной, полной дум о судьбах христианства, вызрел уже новый, куда более дерзкий план.

Нетрудно понять, кто навёл сеньора на мысль устроить морскую прогулку, прорубить окно в... Африку. Ивенс просто бредил этой идеей; в середине апреля он вернулся из Каира, куда ездил с торговыми агентами ордена Храма покупать галеры... для учреждения заграничной торговли. Из всех граждан Трансиордании Ив де Гардари́ наиболее подходил на должность... ну, уж если не морского министра, то по меньшей мере главного советника. Но, как поначалу показалось господину, Ивенс совершенно не оправдал себя в роли купца. Словом, едва посланный в Каир уполномоченный вернулся, князь схватился за голову. За всем, как убеждался Ренольд, надо было следить самому, а то недолго и без штанов остаться. В общем, вышла промашка, ибо ватранг, мягко говоря, не слишком почтительно обошёлся с казной, доверенной ему господином.

И это в такой момент?!