Франкский демон

— Вы, господа, люди военные, — произнёс Иосия, — я же, напротив, мирный. Моё дело славить Господа и заботиться о душах паствы моей. Видит Бог, оба вы правы, вы, брат Рожер, когда говорите о странности миссии язычников и о возможной каверзе, которую они, вероятно, удумали подстроить христианам; и вы, брат Жерар, когда рассуждаете о том, сколь оскорбительно для христиан сносить присутствие неверных агарян на земле, по которой ступала нога Господа нашего Иисуса Христа. Мне представляется разумным ваше решение собрать какие возможно силы, но так же не могу не отметить я резонности замечания магистра Госпиталя относительно каверзы, вероятно замышляемой Саладином. Следует посмотреть, сколько язычников придёт завтра в Галилею, и выяснить их намерения, узнать, правда ли с ними сам наследник короля Вавилонии, и уж тогда держать совет о том, что предпринять в дальнейшем. Вот таково моё слово, господа, а уж послушаете вы его или нет, то — ваше дело. За него вам отчёт держать перед Господом, как держим мы отчёт перед ним за все худые и добрые деяния наши на земле.

Речь архиепископа крайне понравилась гранмэтру Храма, который хлопнул себя по коленкам и заявил:

— Так, значит, решено, господа? Наутро все отправимся в Назарет?!

— Не возражаю, — меланхолично пожал плечами Рожер де Мулен. — В Назарет так в Назарет. Всё ближе к Тивериаде.

Товарищи по посольству, утомлённые диспутом, давно отправились на покой, но фламандец Жерар бодрствовал, дожидаясь прибытия марешаля Жака де Майи. Однако даже после того, как семьдесят тамплиеров из Кагуна, разбив лагерь под стенами Ла Фева, угомонились, их верховный вождь не лёг спать. Отослав обоих товарищей, в одиночестве отправился он на облюбованную ещё в день прибытия гору в полумиле от крепости. Разжёг костёр, достал из седельной сумки три черепа — довольно неожиданные для христианина предметы — и, усевшись на землю, положил их между собой и костром. Проделав всё это, он посмотрел в пустые глазницы черепов и, обращаясь к тому из них, который находился посредине, проговорил:

— Привет тебе, отшельник Петры. Ты был хитёр, но Господь помог мне, и я перехитрил тебя. Ты называл себя исполнителем воли Божьей, тем, кто ведает тайное, но ты лгал! Ты мог обмануть людей, но не того, кого Всевышний избрал для великой миссии. Потому-то Господь открыл мне глаза и, вложив в руку меч, велел покарать тебя. Ибо я тот, кто живёт и действует не ради себя, а ради Господа, ради торжества истинной веры. Даже того высокого поста, который по праву занимаю ныне, искал я лишь за тем, чтобы лучше послужить Всевышнему, и то, что Христос возложил на меня многотрудные обязанности старейшины общины вернейших слуг своих, есть лучшее доказательство правильности избранного мной пути. Сам Иисус ведёт меня по нему! Пусть же, как и ты ныне, станут прахом те, кто осмеливается встать на моей дороге! Во имя Господа нашего, нашего Верховного Сюзерена. Аминь!

В какой-то момент Жерар поднёс к лицу сжатые кулаки, а затем, резко разжав пальцы, швырнул на землю костяные фишки, те самые, которые видели немногие из живых в пещере из розового камня далеко-далеко отсюда в пустынной Заиорданской земле. Он довольно долго смотрел на диковинную мозаику, шевеля губами так, как будто читал невидимую книгу. В глазах фламандца время от времени вспыхивали безумные огоньки. Судя по всему, «прочитанное» пришлось ему по душе, потому что, закончив странный и непонятный непосвящённому ритуал, глава Дома Храма хищно улыбнулся.

— Сам Господь подаёт мне знак! — прошептал он с дрожью восторга, обращаясь не то к черепу отшельника, не то к кому-то ещё, чьё незримое присутствие чувствовал в тот миг возле костра. — Любой, кто осмеливается становиться у меня на пути, умрёт! Завтра же! Так было и так будет! Аминь!

Жерар де Ридфор укрепился духом, сомнения покинули его, ведь Всевышний сам подтвердил его правоту. Значит, завтра? Да! Завтра!

Не чувствуя тяжести доспехов, легко, словно ступая по облаку, магистр сбежал с пригорка вниз, птицей вспорхнул в седло и поскакал к лагерю, разбитому рыцарями марешаля Жака под стенами крепости Ла Фев. Костёр, разожжённый Жераром, горел ещё долго, но давно уже превратилось в дым брошенное магистром в огонь послание графа Раймунда. Таким же дымом суждено было стать всем врагам верного служителя Божия, Господь ясно давал понять, чего он хочет!

Наутро трое главных участников важной дипломатической миссии в сопровождении сотни рыцарей отправились в Назарет, расположенный в семи с половиной милях к северу от места сбора, то есть от замка Ла Фев.