Франсиско Франко и его время

Поиски четырех потерянных бомб начались 18 января. Скоро стало известно, что две водородные бомбы раскололись и радиоактивный плутоний рассеялся. Третья бомба упала в море. 19 января испанское правительство было поставлено в известность о существовании угрозы радиоактивного заражения, и министр промышленности Г. Лопес Браво предложил О. Наваскесу, председателю испанского Совета по атомной энергии, немедленно отправить в Паломарес группу ученых. 22 января доктора Рамос и Ирамсо приступили к осмотру населения. Военные, которые полностью контролировали положение, бдительно следили за тем, чтобы информация была минимальной. Даже посольство США было плохо информировано, что не могло не вызвать тревоги посла Э. Дьюка, который отдавал себе отчет в том, что ему придется нести ответственность за политические последствия прискорбного инцидента.

В секретном донесении в госдепартамент Дьюк указывал, что «методы информации общественности, которыми пользуется военное командование, вызывают политические осложнения… в лагере Уилсона пренебрежительно относятся к мнению испанцев и что офицеры, ответственные за операцию, слишком много внимания уделяют чисто военным вопросам и не учитывают отношение Испании и всего мира к проблеме в целом»[450]. Но и испанское правительство не спешило разглашать «секреты» Паломареса, опасаясь отпугнуть иностранных туристов, — в 1965 г. 14 млн туристов дали свыше 1 млрд долларов дохода. Между тем движение протеста в стране и мире нарастало.

1 марта доктор О. Наваскес в интервью испанскому агентству «Сифра» сообщил, что еще не найдена четвертая водородная бомба, самая современная. 2 марта Госдепартамент подтвердил информацию Наваскеса. Общественное мнение страны и мира было глубоко встревожено. Правительствам США и Испании пришлось с этим считаться.

Для того, чтобы убедить мир, что воды Средиземного моря у побережья Альмерии не радиоактивны, посол Дьюк решил организовать в Паломаресе 8 марта морское купанье, убедив министра информации и туризма Фрагу Иррибарне принять в нем участие.

Однако ни массовый заплыв американских дипломатов в еще холодном море, ни обнаруженная и поднятая наконец 16 апреля водородная бомба не смогли успокоить испанцев. Даже в близких к правительству кругах стали раздаваться голоса, призывавшие к возвращению Испании на позиции «традиционного нейтралитета». И министр иностранных дел Ф. Кастиэлья не был глух к этим призывам.

Три дня спустя после катастрофы в Паломаресе правительство Испании с согласия Франко наложило запрет на полеты самолетов американской стратегической авиации с ядерным оружием на борту над территорией своей страны, а, следовательно, и производить дозаправку самолетов над ней. Об этом Муньос Грандес поставил в известность председателя объединенного комитета начальников штабов Э. Уиллера в секретном послании 20 января. Официальное заявление о прекращении полетов американской стратегической авиации над Испанией было сделано Фрагой Иррибарне 21-го, в пятницу, на очередном заседании кабинета министров, на котором председательствовал Франко.

Как заметил Т. Шульц, «счастливым стечением обстоятельств для американцев было то, что бомбы упали на территории Испании, а не какой-либо другой европейской страны», сославшись при этом на одного чиновника госдепартамента. «Представьте себе, какой поднялся бы шум, если бы эти чертовы бомбы свалились на Францию или Италию?»[451]. Но и для Испании последствия трагедии Паломареса не прошли бесследно.

Антивоенные и антиамериканские настроения широких кругов испанского общества, столь ярко проявившиеся во время трагических событий в Паломаресе, в полной мере были использованы правительством Мадрида. Дабы оказать давление на своих партнеров по «совместному использованию баз», Франко неизменно ссылался на нейтралистские настроения испанцев и резкое возрастание риска для страны, сопряженного с существованием баз.

В июле 1968 г. Кастиэлья отправился в Вашингтон. Впереди было еще два месяца до официального начала консультаций о базах, предусмотренных соглашением. Однако испанское правительство сочло нужным заранее подготовить своего партнера к неожиданностям, которые несла в себе его новая позиция. Согласно Б. Уэллесу, поездка Кастиэльи была предпринята по поручению Франко: испанский министр иностранных дел должен был поставить Вашингтон в известность о намерении своего правительства добиваться заключения не соглашения, а оборонительного договора, а также увеличения поставок в Испанию новейшего американского вооружения[452].