Франсиско Франко и его время

В ходе предварительных переговоров Кастиэлья конкретизировал условия, на которые готов был пойти Мадрид: гарантия совместной обороны, доведение соглашения до уровня договора об обороне, предоставление Испании такого же юридического статуса, на каком основаны взаимоотношения США и других членов НАТО, увеличение военной и экономической помощи до 1200 млн долларов, предоставление этой помощи в течение пяти лет, поставки в счет ее зенитных ракет «Хок», сверхзвуковых «Фантомов», тяжелого вооружения[453]. Эти условия были сочтены американской стороной явно завышенными. Однако попытки снизить уровень требований натолкнулись на сопротивление Кастиэльи, который, к неудовольствию своих партнеров, заговорил о нейтрализме как желанной альтернативе внешнеполитического курса Испании.

Для объяснения позиции Кастиэльи, которую Р. Маурер, один из старейших американских корреспондентов в Испании, назвал «барахтаньем в нейтралитете»[454], политики и журналисты в стране и за рубежом выдвигали такие причины, как стремление набить цену за военные базы, осознание роста опасности сохранения этих баз на испанской земле, попытка следовать примеру генерала де Голля, наконец, недовольство отказом Вашингтона поддержать Испанию в ее борьбе за ликвидацию колониального статуса Гибралтара, чему Кастиэлья придавал особое значение.

В самой Испании заявка на нейтрализм чаще всего связывалась с тенденцией к сближению с Европой. «Приблизиться к Европе, войти в континент, объединиться с западным миром — вот благородное и полезное стремление большинства секторов нашей страны»[455] — эти слова X. Ареильсы находили в те годы большой отклик, причем имелась ввиду не только Западная, но и Восточная Европа. «Необходимо установление отношений со всеми странами Востока, включая Советский Союз и Китайскую Народную Республику… Для того, чтобы укреплять в Испании демократию, соглашения с США не должны содержать никаких ограничений для отношений со странами иного цвета и иного политического знака», — такое требование, сформулированное газетой «La Vanguardia espa~nola» 17 марта 1970 г., не представлялось тогда чем-то необычным.

Прерванные по инициативе Испании переговоры были возобновлены 10 сентября 1968 г. Так начался период «консультаций», а вернее, усиленного давления госдепартамента и Пентагона на Мадрид. Кастиэлья не смог до конца удержать свои позиции. 20 июня 1969 г. Кастиэлья и В. Роджерс, ставший государственным секретарем после прихода к власти республиканской администрации, подписали временные соглашения, предусматривавшие продление аренды двух военно-воздушных баз и базы подводных лодок до 26 сентября 1970 г.

По возвращению в Мадрид Кастиэлья, как это было принято, доложил о результатах своих переговоров Франко. Тот не скрывал своего недовольства, что негативно вскоре отразилось на судьбе Кастиэльи: с годами диктатор стал более болезненно реагировать на неудачи.

ЧАСТЬ VI

Осень диктатора. Тернистый путь ограниченной модернизации

Советник по делам торговли в испанском посольстве в Бонне переслал Кастиэлье публикацию в известном немецком еженедельнике «Der Spiegel» от 25 июля 1962 г. под весьма примечательным заголовком: «Испания. Наследник Франко. Старые товарищи». В ней шла речь о назначении А. Муньоса Гранде вице-президентом правительства. 13 августа Кастиэлья переслал публикацию самому Муньосу Гранде.

Повествование велось с того далекого 25 сентября 1925 г., когда с возгласом «Да здравствует смерть!» майор Муньос Гранде в битве при Алхусемасе устремился во главе своего отряда на воинов Абдэль-Керима. Тяжело раненный, он с трудом мог сообщить своему шефу, полковнику Франко, об успехе операции. С тех пор их связывала дружба. И как бы высоко ни поднимался Франко, он никогда не забывал Муньоса Гранде. В начале гражданской войны Франко спас своего товарища от смертной казни за измену, к которой его приговорил военный трибунал Республики, обменяв его на одного из находившихся в плену офицеров-республиканцев.

Муньос Гранде оказал услугу Франко весной 1941 г., когда радикалы из фаланги (в статье они названы «горячими головами») попытались выступить против военно-бюрократического, как они считали, режима, противоречившего заветам Хосе Антонио Примо де Риверы: он способствовал подчинению фалангистской милиции армии. Франко назначил его командиром «голубой дивизии», из которой 3943 военнослужащих (явное преуменьшение. — С. П.) не вернулись домой. Несмотря на то, что и Муньос Гранде давал клятву верности Гитлеру, президент Эйзенхауэр наградил его в 1954 г. медалью «За достоинство». Тем самым, отмечает автор, «США реабилитировали военного преступника!». В тот же год 11 июля Франко присвоил Муньосу Гранде чин генерал-капитана, равный по значению званию маршала, чин, не присваиваемый в Испании уже 35 лет.