Франц Иосиф. Любовь императора

На мысе Мартина Елизавета продолжает вести привычную жизнь. Поскольку питается она исключительно молоком, его качество должно быть безупречным. Для этого специально приобретают коров, которых затем отправляют на родину, где Елизавета поручает Иде Ференци организовать образцовую молочную ферму. Образ жизни императрицы не может не влиять на её самочувствие, из-за нерегулярного питания у неё возникли нарушения в работе желудочно-кишечного тракта, что сразу же испортило Елизавете настроение. Она чаще всего не знает меры, принимая все новые и новые курсы лечения, которые приносят её организму больше вреда, нежели пользы. Франц Иосиф тоже так считает. «Это постоянное лечение просто ужасно», — признается он Валерии.

В это же время на мысе Мартина ждут и королеву Викторию. «Говорят, — замечает по этому поводу Елизавета, — что английская королева сняла целую гостиницу... и помимо этого, ещё две виллы, так как в её свите семьдесят человек, среди которых немало и индусов... Должно быть, это большое удовольствие — разъезжать словно цирк».

В феврале Франц Иосиф снова навещает жену на мысе Мартина и пытается, правда, безуспешно, убедить её изменить образ жизни. Из-за кончины фельдмаршала эрцгерцога Альбрехта императору приходится уехать раньше срока. Елизавета тоже незамедлительно покидает солнечную Ривьеру, чтобы поехать на Корсику, где свирепствуют ужасные снежные бури. Францу Иосифу никогда не понять, почему императрица поменяла тихую Ривьеру на странствования по свету в ненастную погоду, холод и шторм. Но тут уж ничего не поделаешь. А Елизавета отправилась дальше на Корфу. Её каждый раз радует великолепное местоположение острова. «Теперь у нас было два сказочно прекрасных дня, — восторгается она в письме Валерии, — всё было так хорошо, что даже трудно поверить. По вечерам оливковые деревья благоухают, а заходящее солнце придаёт им ореол. Море напоминает большой осколок ярко-синего стекла, а на нём застыли небольшие судёнышки с белыми и красными парусами. Склоны покрыты золотистыми цветами, а албанские горы ещё укутаны снегом, вначале они розоватые, а потом мало-помалу вспыхивают рубиновым огнём; над всем этим распространяется упоительный аромат, повсюду порхают бесчисленные ласточки, и всё это великолепие заливает своим светом серебряная луна, выделяющаяся на тёмно-синем небосводе. Мертвенно-бледное лицо Ахилла взирает на неё и опускает глаза перед развернувшимся великолепием. Было так хорошо, что я растрогалась и потом не могла заснуть: я то и дело поглядывала с кровати на залитую лунным светом комнату и прислушивалась к жалобным крикам сов».

22 апреля 1895 года Елизавета отдаёт распоряжение установить посреди всего этого великолепия скульптуру своего сына. Когда с изваяния спадают покровы, она замирает, погрузившись в созерцание черт своего сына, увековеченного итальянским скульптором Чиаттоне. Её губы не произносят ни слова, а глаза постепенно наполняются слезами. Всё это так волнует императрицу, что уже на следующий день она буквально бежит с Корфу, направляясь в Венецию. Она не подозревает, что там находятся король и королева Италии, иначе бы она ни за что туда не прибыла. А так ей приходится нанести им визит, явившись в те самые комнаты, которые она некогда занимала, когда Венеция была ещё австрийской. Затем она на четыре недели возвращается на родину, в Лайнц. Но как только у неё появляется возможность, она бежит с родины. Осенью императрица принимает курс водолечения в Карлсбаде, ибо находит, что её вес, равный пятидесяти с небольшим килограммов, слишком велик. При её образе жизни удивительно, что ей удаётся держать себя в такой хорошей форме, и Франц Иосиф совершенно прав, когда пишет ей: «Я счастлив, что твой отличный организм всё ещё успешно сопротивляется всяческим средствам для похудания и слишком изнурительным прогулкам».

Говорить с Елизаветой о каком-нибудь новом способе лечения рискованно: она немедленно хочет его испробовать. Тогда широкой популярностью пользовалась книга доктора Кюне, в которой он рекомендовал курс лечения песком, способным якобы помочь от избыточного веса. Не откладывая в долгий ящик императрица хочет попробовать и это лечение. То же самое собирается сделать и фрау Шратт, на которую производит впечатление непрерывное лечение императрицы.

«Поразительно, — пишет по этому поводу Франц Иосиф, — как вы обе проводите на себе одни и те же медицинские эксперименты, не причинив себе, слава богу, особого вреда».

Весну Елизавета проводит на Корфу, занимаясь главным образом переводом драм Шекспира на греческий язык, в чём ей помогает новый грек — молодой щёголь, который действует на нервы императрице своими духами. Всю жизнь Елизавета ненавидела их даже у дам, а у мужчин она этого тем более не выносит.

Пребывание на Корфу заканчивается в конце апреля. Императрица хочет ещё раз показаться на людях в своей любимой Венгрии, хотя для неё это немалая жертва. Однако впереди торжества в связи с тысячелетием существования венгерского государства. И Елизавета не собирается пропускать этот юбилей.