Франц Иосиф. Любовь императора

Вернувшись из Парижа, император рад, что может немного отдохнуть. В Вене ему это не удаётся, потому что на него тут же наваливаются государственные дела, всякого рода аудиенции, празднества, посещения выставок и так далее. Теперь и Франц Иосиф начинает ценить Геделе, дар венгерского народа ко дню коронации, от которого Елизавета в полном восторге. Там так спокойно, и к тому же настоящий рай для любителей верховой езды. Император также видит в Геделе «убежище, где он может укрыться, если венцы начнут его слишком раздражать». Его чувства целиком совпадают с чувствами жены, и новый замок привязывает обоих супругов друг к другу как никогда ничто другое не привязывало.

Чем ближе срок разрешения от бремени, тем беспокойнее становится Елизавета. Франц Иосиф очень ждёт сына, но императрица убеждена, что родится девочка, и уже придумала ей имя. Она собирается назвать малютку Валерией. Её предчувствия оправдываются. 22 апреля на свет действительно появляется дочь. Франц Иосиф так описывает её маленькому Рудольфу: «Она довольно симпатичная, у неё большие тёмно-синие глаза, пока ещё несколько толстый нос, очень маленький рот, невероятно толстые щёки и настолько густые тёмные волосы, что их прямо хоть сейчас завивай. К тому же она очень пухленькая и очень бойко сучит ножками и размахивает ручками».

На этот раз Елизавета решает никому не отдавать ребёнка. Влияние эрцгерцогини Софии теперь преодолёно. Из-за того, что мать отдаёт новорождённой явное предпочтение перед двумя старшими детьми, на которых императрице так и не удалось до конца распространить своё влияние, девочка вскоре получает при дворе прозвище «единственной». Не прошло и трёх недель с момента её появления на свет, как Союз еврейских женщин в Вене просит разрешения принять новорождённую принцессу в члены своего союза в качестве почётного члена.

Императрица медленно оправляется после этих четвёртых по счёту родов. Всякий раз, когда жена переживает депрессию, Франц Иосиф советует ей съездить на родину, в Поссенхофен, ибо успел убедиться, что в кругу братьев и сестёр к Елизавете снова возвращается хорошее настроение. 9 августа 1868 года Елизавета приезжает в Гаратсхаузен на озере Штарнбергерзее. После расторжения помолвки там установились весьма натянутые отношения с королём, что крайне неприятно. У Людвига II появляются новые причуды. Главным его занятием в дневное время суток стало фотографирование, а в ночное — езда верхом в придворном манеже. Более всего развлекает Елизавету рассказ о том, как король однажды скакал в Инсбрук. Он появился в манеже, вооружённый картами, велел подготовить двух лошадей — для себя и для грума, и пока их седлали, присел к столу и рассчитал путь, который ему придётся преодолеть, применительно к протяжённости манежа. Затем он сел в седло и поскакал. Он скакал по кругу всю ночь, с восьми вечера до трёх утра, сопровождаемый несчастным грумом. Время, которое он затратил на эту поездку, приблизительно равнялось тому времени, которое потребовалось бы ему, чтобы преодолеть расстояние до Куфштейна. Затем он спешился, слегка перекусил и поскакал дальше. Он скакал весь день и ночь, пока не преодолел расстояние, которое по расчёту соответствовало конечной цели его путешествия. Затем, довольный, «вернулся домой».

Долгое время король не встречался с герцогским семейством. Впервые это случилось в мае 1868 года совершенно неожиданно и при комических обстоятельствах. Как-то во время объезда озера Штарнбергерзее он упал с лошади, лошадь ушла, король остался невредимым и ему ничего не оставалось, как добираться до дома пешком. Ему повстречалась одноконная крестьянская повозка, и он, устроившись на соломе, повелел отвезти себя домой. Случаю было угодно, чтобы по пути ему встретилась герцогская семья, ехавшая на прогулку в двух прекрасных экипажах. Крестьянин робко остановился на обочине дороги, и король, привыкший разъезжать в роскошной карете, предстал перед бывшей невестой в запачканном костюме для верховой езды, в простой крестьянской телеге, сидя в малопривлекательной позе.