Франция и Англия X-XIII веков. Становление монархии

Бальи и прево, покрыв местные расходы, выплатив жалованье королевским агентам, ренты, благочестивые пожертвования, расходы на содержание замков, мостов, дорог и т. д., доставляли в Париж остаток, которого, с прибавкой некоторых других доходов, хватало на расходы по «Дворцу», а также на расходы религиозного и политического характера в мирное время. Повседневный образ жизни «Дворца», жалованье деньгами и натурой, выплачиваемое гражданскому и военному персоналу двора, подарки, милостыня, празднества — все это сохраняло еще характер патриархальной умеренности[97]. Людовик IX в молодости не был врагом нарядов; он говорил своим друзьям: «Вы должны хорошо одеваться и чисто, тогда жены ваши будут вас больше любить». Но он отговаривал от неуместной роскоши и сам под конец своей жизни одевался, как священник. Филипп Август и его ближайшие потомки и понятия не имели о той расточительности, которая впоследствии заставит Валуа выдумывать новые источники доходов. Единственной их роскошью было строительство. Но и тут дело шло тогда не о дворцах. Филипп Август, до конца своей жизни преследуемый страхом английского реванша, построил много крепких замков, укрепил Париж и главные свои города. Военная архитектура получила тогда большое значение; обратной стороной этого были, очевидно, значительные расходы; такие развалины, как в Жизоре, свидетельствуют об этом еще и теперь. Благочестивый Людовик IX был великим строителем церквей, а также госпиталей, так как религиозное чувство побуждало его брать на себя расходы по общественному призрению, испокон веков лежавшие исключительно на церкви. «Подобно писцу, который, кончив свою книгу, расцвечивает ее золотом и лазурью, этот король, — говорит Жуанвиль, — расцвечивал свое королевство прекрасными аббатствами и большим количеством домов Божьих». У нас уже нет знаменитой богадельни Общества слепых, сооруженной близ ворот Сент-Оноре на триста парижских слепцов, но у нас еще сохранилась неприкосновенной чудная Сен-Шапель, воздвигнутая для помещения тернового венца.

Расходы дипломатического характера уже начинают учитываться бюджетом. За неимением постоянных посланников король держал за границей на жалованье доверенных лиц, конечно, для того, чтобы быть осведомленным, выплачивал пенсии некоторым влиятельным особам (особенно в Германии) и часто посылал миссии, главным образом к римской курии, бывшей политическим центром христианской Европы. Точно так же и внутри королевства он наличными деньгами обеспечивал себе верность некоторых знатных людей.

Содержание маленькой постоянной армии в мирное время было необременительно. Отряд рыцарей, арбалетчиков, конных и пеших сержантов и «артиллеристов» («artilleurs»), которые составляли военный штат «Дворца», содержался, главным образом, путем раздачи земель и домов, которые король давал воинам испытанной верности. Гарнизоны в мирное время распускались или сокращались до нескольких человек. Во время войны прибегали к описанному нами феодальному и сеньориальному ополчению. Но все более и более стали набирать воинов из дворян и простолюдинов, которым платили жалованье. Во время периода завоеваний Филиппа Августа знаменитая шайка бродяг под предводительством Кадока фигурирует в счетах 1202 г. в сумме 3290 парижских ливров; она состояла, по-видимому, из трехсот пеших сержантов, получавших каждый по 8 денье в день. По данным того же счета сапер получал полтора су (18 денье), рабочий — 15 денье, пеший арбалетчик — 1 или 2 су, конный арбалетчик или сержант — 3 су. Жалованье рыцаря равнялось в среднем шести су. Все эти солдаты нанимались в последнюю минуту, иногда по дороге, и притом лишь на такое количество дней, которое было необходимо, чтобы закончить военную экспедицию. В 1231 г. Бланка Кастильская, собираясь воевать с графом Бретанским, нанимала преимущественно знатных бретонцев.