Читаем Франция и французы. О чем молчат путеводители полностью

Новое слово, вошедшее в язык, получает официальную прописку только после одобрения Académie Française [136]и ее членами, скромно именующими себя immortels [137]. И если составители английских словарей рады включить в них любое встретившееся им иностранное слово, immortelsобычно пытаются наложить вето на чужеземные выражения и силой заменить их французскими эквивалентами.

Широко известны потешные попытки, предпринятые в 80-е годы XX века, заставить преподавателей французской Школы предпринимательства говорить слово « mercatique» [138]вместо « marketing», навязать « baladeur» [139](и это им отчасти удалось) вместо « walkman» и заменить всем понятное «chewing gum»(или «чуин-гом», как произносят французы) на уморительно-буквальный перевод « gomme à mâcher» [140].

Недавно англофобы попытались заменить английское «e-mail» французским « courriels», но когда у них ничего не вышло, они в припадке отчаяния стали писать на французский манер – не «mail»,а « mel». Безрезультатно – французы, как правило, говорят об отправке « un mail» [141].

Настоящей трагедией для immortelsявляется то, что французы, как и прочие нации, пользуются словарями только в тех случаях, когда им надо найти непонятное слово, англицизмы же, поскольку постоянно слышат их, они понимают. Так что отлучение иноязычных слов и выражений от словарей погоды не делает [142].

Смертные же французы любят пользоваться – и злоупотреблять – английскими словами. Ради шика они говорят «mon boyfriend», а о том, что им кажется классным, – « trop style» (произнося слово « style» à l’anglaise [143]«tro stile» [144]).

Порой они полностью перевирают английские слова.

Так, например, пытаясь уверить кого-то, что это hip [145], они говорят, что это hype [146](чтобы рифмовалось со «stripe»).

И, сокращая bon weekend(«хорошего отдыха в выходные»), говорят нелепое « bon week» («хорошей недели»).

Также они изобретают собственные английские слова, которые вовсе и не являются английскими. Всем знакомы le camping(место разбивки лагеря), le parking(автостоянка), le living(гостиная), le shampooing(слово «шампунь» французы произносят «шомпуанг») и le footing(устаревшее слово для «бега трусцой»).

И в последние несколько лет они, когда говорят о том, чтобы отправиться в hypeрестораны [147], употребляют выражение « le fooding». Le fooding? Уже одного этого достаточно, чтобы отбить всякую охоту есть.

Впрочем, всем этим лингвистическим шалостям французы предаются только на досуге. Нарочитое употребление английских слов – всего лишь шутка, ведь они же понимают, что это гадко. Так они восстают против l’establishment [148]. Когда же дело доходит до составления серьезных документов на французском языке, они в своем большинстве соблюдают все правила правописания. Грамматические ошибки на странице вовсе не style.

Эта обувь изготовлена для разговора

Было бы непростительной ошибкой недооценивать значение грамматики. Грамматические, равно как и орфографические, навыки способны либо помочь, либо стать помехой общению, поэтому грамматика для французов невероятно важна.

Правописание является неотъемлемой частью французской грамматики, потому что глаголы очень трудно спрягать, а многие слова, разные с грамматической точки зрения, звучат одинаково.

Произносятся одинаково и четыре глагольных окончания «-ai», «-ais», «-ait», «-aient».И практически неразличимые слова «verre»(«стекло»), «vers»(«стих» или «по направлению к»), ver(«червь») и «vert»(«зеленый») являются причиной кошмаров у французских детишек. Или, во всяком случае, у их учителей [149].

Французы гордятся тем, что их грамматика настолько сложна, что даже они не понимают ее. Попросите трех прекрасно образованных французов перевести предложение «Мне нравятся туфли, которые вы мне подарили». Если они попробуют с ходу перевести его, то по крайней мере один из них сделает грамматическую ошибку. Если же они задумаются над переводом, то будут часами спорить и в конце концов усядутся за учебник грамматики, по которому они учились еще в школе и который до сих пор не выбросили лишь потому, что надеялись с его помощью доказать собственную правоту [150]. И если вы знаете правила и в состоянии грамотно написать предложение вроде приведенного выше или если вы даже просто понимаете, что здесь не все так просто, и способны принять участие в обсуждении, вас станут обожать.

Но вернемся к обуви.

Перейти на страницу:

Все книги серии Что там в голове у этих иностранцев?

Китай и китайцы
Китай и китайцы

Китай сегодня у всех на слуху. О нем говорят и спорят, его критикуют и обвиняют, им восхищаются и подражают ему.Все, кто вступает в отношения с китайцами, сталкиваются с «китайскими премудростями». Как только вы попадаете в Китай, автоматически включается веками отработанный механизм, нацеленный на то, чтобы завоевать ваше доверие, сделать вас не просто своим другом, но и сторонником. Вы приезжаете в Китай со своими целями, а уезжаете переориентированным на китайское мнение. Жизнь в Китае наполнена таким количеством мелких нюансов и неожиданностей, что невозможно не только к ним подготовиться, но даже их предугадать. Китайцы накапливали опыт столетиями – столетиями выживания, расширения жизненного пространства и выдавливания «варваров».

Алексей Александрович Маслов

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Философия настоящего
Философия настоящего

Первое полное издание на русском языке книги одного из столпов американского прагматизма, идеи которого легли в основу символического интеракционизма. В книге поднимаются важнейшие вопросы социального и исторического познания, философии науки, вопросы единства естественно-научного и социального знания (на примере теорий относительности, электромагнитного излучения, строения атома и теории социального поведения и социальности). В перспективе новейших для того времени представлений о пространстве и времени автор дает свое понимание прошлого, настоящего и будущего, вписанное в его прагматистскую концепцию опыта и теорию действия.Книга представляет интерес для специалистов по философии науки, познания, социологической теории и социальной психологии.

Джордж Герберт Мид

Обществознание, социология
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература