Читаем Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.) полностью

10 ноября, когда третье сословие, опаздывая по сравнению с остальными, приступило к первой стадии составления сводного наказа,[489] ненеизбежно встал вопрос: включать ли в них требования отмены полетты, встречавшиеся в некоторых бальяжных наказах? Провинциальные бюро, составленные из депутатов всех входящих в провинцию бальяжей я повторявшие в миниатюре состав палаты (т. е. с преобладанием чиновников) решили этот вопрос отрицательно. Тогда один из депутатов провинции Лионнэ, Риваль, первый эшевен скромного городка Монбриссона (т. е. лицо нечиновное), опротестовал это решение и, самолично выступив на общем собрании палаты, предложил требовать отмены полетты. Случилось это 13 ноября, когда, по словам Рапина, «и без того ее собирались отменить, если в это срочно не вмешаться».[490] Накануне в палате дворянства было решено просить короля задержать отсылку в провинции квитанций на уплату полетты до закрытия Штатов.[491] Легко себе представить, какое волнение вызвали в палате и эти новости и выступления эшевена из Монбриссона. Прочие депутаты от провинции Лионнэ опротестовали его, так как оно не только было ими отвергнуто при составлении провинциального наказа, но они к тому же «сочли пристойным вовсе умолчать о нем, так как многие наказы включали требование уничтожения полетты и было бы преждевременно включать их в провинциальный наказ».[492] После шумных прений палата поддержала это решение и вообще запретила выступать по отдельным пунктам без предварительного решения в провинциальных бюро. Этими мерами она рассчитывала потушить первые искры пожара.

Но его уже усиленно раздували в палате второго сословия. Третье сословие поняло, что вопрос о полетте уже вышел за пределы их зала. На длинном заседании, обсуждавшем это предложение дворян, с большой речью выступил представитель провинции Гиени Монтень. Он предложил предъявить королю несколько иную программу из трех пунктов я настаивать на принятии ее целиком. Она включала: сокращение тальи на 25 процентов (до размеров 1576 г.), отмену полетты и пенсий.

Красноречие Монтеня было направлено на замаскирование истинных целей чиновничества: оратор защищал бедный народ и декларировал отказ от полетты. Однако больше всего он настаивал на отмене пенсий, ибо в этом пункте можно было бить наверняка.

Началось сражение между защитниками и противниками полетты. Последние сразу же вскрыли маневр оратора, клонившийся к тому, чтобы поставить короля перед невозможностью согласиться на все три требования разом; ведь государство, говорили враги полетты, нуждается в деньгах и не может снижать тальи, а отмена пенсий несвоевременна ввиду малолетства короля, так как ожесточит дворян, что приведет к новой смуте. Победили защитники полетты, и было решено выставить три требования обязательно слитно. Однако «самоотвержённое», на первый взгляд, предложение об отмене полетты сопровождалось требованием вовсе отменить «оговорку о 40 днях». Теряя полетту, чиновники стремились возместить себе ущерб хотя бы таким способом.[493] Рапин откровенно говорит, что делалось все это, чтобы затруднить короля и сделать ему невозможным ответ на все три предложения.[494]

Как и следовало ожидать, два первых сословия потребовали выбросить параграфы 1 и 3, оставив только просьбу об отмене полетты. Но третье сословие твердо стояло на своем и желало или сохранить все три пункта или отказаться от них совсем. Для объявления этого решения к духовенству и дворянству был послан президент президиального суда в Клермоне (Овернь) Саварон. Он доказывал духовенству и дворянству, что нужно уничтожить не следствие, а причину, т. е. не полетту, а саму продажность должностей.[495] Отмена же одной полетты приведет лишь к скверным политическим последствиям; как и до 1604 г., гранды будут домогаться для своих креатур важнейших должностей и упрочивать свое влияние в ущерб королевскому. Вопрос с пенсиями гораздо насущнее. Нельзя доводить народ до крайности чрезмерными поборами, которые растут параллельно росту пенсий. Следует опасаться протестов народа, бояться, как бы он не сбросил иго подчинения![496]

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Афганская война. Боевые операции
Афганская война. Боевые операции

В последних числах декабря 1979 г. ограниченный контингент Вооруженных Сил СССР вступил на территорию Афганистана «…в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных афганских акций со стороны сопредельных государств». Эта преследовавшая довольно смутные цели и спланированная на непродолжительное время военная акция на практике для советского народа вылилась в кровопролитную войну, которая продолжалась девять лет один месяц и восемнадцать дней, забрала жизни и здоровье около 55 тыс. советских людей, но так и не принесла благословившим ее правителям желанной победы.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

Политика / Образование и наука / История