Франциск Ассизский

Поначалу Франциск хотел отказаться, ведь он боролся с любым проявлением собственности, но что-то заставило его задуматься. Гора ведь довольно странная вещь для подарка. А эта еще и имела свою особенную историю. Называлась она Верной (alia Verna) в честь языческой богини Лаверны, покровительницы воров, чье святилище когда-то там находилось. По легенде, воры и разбойники скрывались в густом лесу на ее склонах, в оврагах и глубоких пещерах. Лаверна также покровительствовала изгнанникам и беженцам. Вряд ли языческие легенды сильно привлекали нашего героя, но он вполне мог проассоциировать себя и своих «братцев» с несчастными отверженными.

Видимо, он решил сходить туда вместе с графом и поразился мистическому ощущению этого места.

Верна действительно производит сильное, немного жутковатое впечатление. Черные камни скал, темные стволы деревьев, растущих в страшной тесноте. Некоторые ели достигают пятидесяти метров в высоту и почти двух метров в обхвате. Не слышно пения птиц, кругом давящая тишина. Кажется, что Толкиен создал свой Вековечный лес, вдоволь нагулявшись по склонам Верны. Может быть, великий профессор действительно в свое время оказался под сенью пятидесятиметровых елей и буков, помнящих Франциска? На самом деле это более чем вероятно, ведь Толкиен был убежденным католиком и неоднократно заявлял, что «Властелин колец» относится к «католическим» книгам. Исследователи действительно находили в его эпопее католическую символику. Например, весьма марианский образ Галадриэль, которую сравнивают со звездой и которая вручает хранителям семь даров. Империя Саурона гибнет в день Благовещения — 25 марта. И Франциск Ассизский тоже явно присутствует в произведении Толкиена. Это Радагаст Карий, или Бурый. Он ходит в хламиде того же цвета, что и наш герой, он всегда окружен различными животными, с которыми разговаривает, словно с друзьями…

Подняться на Верну сейчас довольно просто: на автомобиле по серпантину, а потом уже совсем немного пешком. Всего сто лет назад паломники добирались туда по полдня, карабкаясь по тропам, разбитым копытами мулов. Интересно, что когда наконец выбираешься из-под душной тяжелой сени многовековых деревьев, то совершенно не ощущаешь простора и свободы, какие обычно охватывают на вершине горы. Кажется, что ты попал под взор всевидящего ока.

Может быть, это странное ощущение создают рассказы о Франциске или пустой черный крест, словно вонзающийся в небо, и такой же строгий и простой архитектурный ансамбль из серого камня. Церковь Святой Марии Ангельской — сестра Порциункулы. Иногда говорят, будто ее построил лично сам Франциск, но ко времени ее создания (1218 год) он был сильно занят проповеднической деятельностью и вряд ли принимал личное участие в строительстве. Средства на постройку выделил бывший хозяин горы, граф Орландо, который в конечном итоге сделался францисканцем.

Церквушка получилась маленькая, как и Порциункула, итальянцы называют ее ласково «кьезина». Помимо нее на Верне находится Капелла стигматов, построенная в 1263 году, как раз на том месте, где произошло мистическое событие. В нее ведет коридор с фресками, изображающими ключевые моменты жизни Франциска. Этот коридор возвели во второй половине XVI века, и с тех пор монахи ежедневно проходят по нему в молитвенной процессии. По легенде, однажды на горе поднялась такая сильная вьюга, что процессию решили отменить. Наутро в коридоре обнаружили множество разных следов. Птицы и звери не дали традиции нарушиться. Они почтили память своего заступника, пройдя по коридору вместо людей.

Как Франциск относился к своей горе? Известно, что первые братья поселились там еще в 1214 году. Не очень понятно, часто ли приходил туда он сам. Но, размышляя о Христе, он не мог позабыть о горе Фавор, на которой произошло Преображение. Возможно, он с самого начала приглядывался к Верне как к месту мистической встречи с Небесным Отцом, иначе вряд ли согласился бы принять от графа такой дорогой подарок. Внутренняя духовная жизнь нашего героя покрыта мраком тайны. Мы можем только предполагать. Скорее всего, он очень хотел этой главной Встречи и одновременно боялся оказаться недостойным, потому и шел на свою гору так долго. Но вероятнее другое. Активная апостольская деятельность в миру поначалу казалась Франциску более важной, чем абсолютное погружение в молитву. Его приоритеты постепенно менялись. Можно сказать, каждое его разочарование становилось ступенькой лестницы, ведущей в небеса. Но что же его так разочаровывало?