Франциск Ассизский

В последние четыре года перед своим духовным восхождением Франциск достиг почти всего, о чем мечтал. Международное миссионерство наконец-то вышло на новый уровень. Братья, уходившие в другие страны, уже не делали таких досадных оплошностей, как в самом начале. Завязывались новые связи. В орден приходили иностранцы, которые, в свою очередь, несли францисканское учение дальше. 30 мая 1221 года состоялось общее собрание францисканцев, названное Генеральным капитулом «соломенных хижин», или «рогожек». По преданию, там присутствовал и Доминик, правда, историки сильно в этом сомневаются, поскольку испанский святой в это время, скорее всего, находился на Юге Франции.

Традиция капитулов началась еще с самых истоков монашества. Устав Бенедикта Нурсийского предписывал созывать на совет всю монашескую братию в орденах для обсуждения хозяйственных вопросов и публичного чтения устава. Обычно капитулы проходили в монастырях, но «рогожки» совершили сию официальную процедуру в полном согласии с францисканским духом. Они собрались рядом с Порциункулой, с которой все начиналось, и жили в хлипких шалашах, едва защищающих от дождя. В остальном все произошло вполне по-взрослому. Решением капитула назначили генеральным викарием брата Илью и официально одобрили текст «Правила», с которым когда-то Франциск ходил к папе Иннокентию. За процедурой наблюдал папский посланник в лице кардинала Уголино. Папа Гонорий III, в свою очередь, тоже признал текст «Правила», правда, опять без буллы. Он пояснил, что присоединяется к одобрению своего предшественника. Зато в том же 1221 году понтифик официально утвердил «Memoriale propositi», руководство для ордена Покаяния, то есть терциариев.

Два следующих года Франциск активно проповедует по итальянским городам и селам. Ходит он уже с трудом и все чаще вынужден ездить на осле. Этот факт раздражает и печалит его, поскольку ему приходится находиться в более комфортных условиях, чем его спутникам, а он привык выбирать для себя самое худшее. Эта ситуация вызвала к жизни еще один сюжет — об умении нашего героя читать мысли других людей. Однажды он ехал верхом, а его спутник, идущий рядом и изрядно уставший, почувствовал укол зависти. И тут же Франциск, будто услышав, предложил товарищу поменяться и слез с осла. Кстати, еще одно подтверждение психосоматической природы болезней нашего героя. Если бы его ноги не действовали из-за физических причин, он не смог бы вдруг найти силы и оказать подобную любезность.

К августу 1222 года Франциск оказывается в Болонье, где 15-го числа проповедует при большом стечении народа. Среди его слушателей — студенты университета, люди ироничные и критически мыслящие. Но и они оказываются под влиянием мощной харизмы ассизского проповедника.

И все же, несмотря на народную любовь и явные симпатии со стороны священства, орден продолжал быть как бы недооформленным. Почему складывается такая неоднозначная ситуация? Потому ли, что папа считает устав уже признанным, не нуждающимся в дополнительной булле? Или все же в писаниях Франциска что-то не так? Происходящее его огорчает и побуждает к изменениям. В начале 1223 года он вместе с двумя братьями — Львом и Бониццо — удаляется в местечко Фонте-Коломбо для подготовки другого устава, более краткого и четко сформулированного. Мозговой штурм проходит не зря. Три монаха возвращаются с новым документом. 11 июня его выносят на обсуждение Генерального капитула, а потом передают в Рим. И вот, 29 ноября того же 1223 года, выходит долгожданная булла «Solet annuere», объявляющая устав Братьев меньших полностью законным.

Казалось бы: вот она победа, вознаградившая многолетние ожидания. Долгожданное полное единение с мате-рью-Церковью. Как бы хотелось здесь написать о радости и торжестве нашего героя! Но Франциска снова охватывают беспокойство и огорчение. Устав признан, а многие братья ему не соответствуют. Каждый день происходит множество ситуаций, когда евангельские идеалы сталкиваются с бытовыми обстоятельствами и проигрывают. Как бороться с этим? Выгонять недостойных из ордена? А если это викарий, избранный капитулом, или вообще один из ближайших друзей?

Вот уже строят дом у Порциункулы — святыни францисканства. Франциск слышит стук топоров и зовет к себе викария для разбирательства. «Брат, — говорит он, — здесь прообраз и образец для всего ордена, и потому я хочу, чтобы все живущие здесь братья испытывали беспокойство и неудобства из любви к Господу и чтобы братья, сюда приехавшие, уносили отсюда домой добрый пример бедности». Далее Франциск объясняет, что если уж в Порциункуле построят капитальный дом, то это станет негласным разрешением для всех остальных общин не отказывать себе в нормальном человеческом жилье. А это не согласуется с Евангелием: «Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Лк. 9:58).

Викарий резонно возражает, что братьям негде даже молиться, не говоря уж об отдыхе.