Франциск Ассизский

Отец Франциска был весьма богат, но приобретение рыцарского снаряжения для сына, конечно же, стало ощутимым ударом по его бюджету. К тому же такая инвестиция в купеческого сына, постоянно занятого то торговлей, то мечтами и пирушками, кажется весьма рискованной и даже глупой. Ведь рыцарь — это еще и профессия. Попробуйте просто помахать средневековым мечом, а лучше почитайте, насколько они были тяжелыми. На самом деле мечи-монстры весом 7–8 килограммов, о которых иногда пишут в околоисторических тестах, обычно принадлежат не к боевому, а к так называемому парадному оружию. Боевой меч во времена Франциска был не тяжелее полутора килограммов, а чаще — и того легче, но для нетренированной руки и такая нагрузка может оказаться чрезмерной. А ведь мечом нужно не просто махать, а сражаться с другими профессионалами, к тому же неся на себе больше десяти килограммов всяческих доспехов. При этом ни один из источников не сообщает о фехтовальных тренировках сына Пьетро Бернардоне. О храбрости — да. Но не о боевом профессионализме. Зато есть сведения о его слабом, по сравнению с другими, здоровье. На что надеялся отец, покупая любимому наследнику боекомплект за бешеные деньги? Кажется, будто он вообще не видел в сыне человека, а только возможность «облагородиться». Но где хотя бы расчетливость торговца? Можно, конечно, подумать, что в те времена каждый более или менее умел владеть оружием, но желающий стать рыцарем обязан был освоить фехтование на весьма высоком уровне. Или, может быть, Франциск, по мнению папаши Бернардоне, должен был побеждать врагов силой обаяния, как он проделывал это с торговыми партнерами и покупателями?

Проверить этого не получилось. По пути в Апулию нашему герою приснился сон, полностью изменивший его жизнь. Точнее, снов было два, и после первого Франциск как раз и решил отправиться на помощь к де Бриенну. А накануне он встретил на дороге некоего бедного, но благородного рыцаря и подарил ему свой плащ. В Верхней церкви в Ассизи есть фреска Джотто, изображающая эту сцену. Ее упоминают многие биографы, причем варианты подарка очень разные, от уже упомянутого плаща до доспехов и даже коня, что совершенно нелогично — как бы он тогда отправился воевать?

Одарив незадачливого рыцаря, Франциск лег спать. Как пишет в «Большой легенде» святой Бонавентура, «погрузившись в сон, он по милости Божией увидел огромный и пышный дворец с множеством воинского оружия, украшенного знаком креста Христова, и так было ему предуказано, что милосердие, которое он во имя любви к Вышнему Царю оказал бедному солдату, будет оплачено ни с чем не сравнимой наградой. Он стал спрашивать во сне, чей это дворец и откуда он взялся, и услышал ответ и подтверждение свыше, что все это будет принадлежать ему и его воинству.

Итак, проснувшись поутру, он, поскольку его душа не была еще приучена проникать в тайны Господни и не умела по внешним знакам распознать недоступную зрению истину, решил, что необычное видение было предзнаменованием больших успехов и процветания. И потому он порешил, еще не ведая Божия решения, отправиться в Апулию к одному прославленному полководцу, надеясь в его свите приобрести воинскую славу, что, по его мнению, и предвещал ему сон».

Доехать нашему герою довелось лишь до Сполето. Там у него случился новый приступ недавней, вроде бы излеченной лихорадки. Забывшись в горячке, он услышал голос, уже знакомый по первому сну, и понял, что это глас Господень: «Скажи, Франциск, кто может сделать тебе больше добра: раб или господин, богатый или бедный?» Когда же Франциск ответил, что богатый или властительный человек может сделать для него больше, чем бедняк или раб, Господь внезапно возразил ему: «Как же ты тогда покидаешь Господа ради Его раба и сокровища Божии — ради во всем нуждающегося человека?»

И тогда Франциск вопросил: «Господи, что повелишь мне делать?» — и Господь сказал ему: «Возвратись в землю свою, потому что сон, который ты видел, означал события духовные и возвеличиться тебе предстоит не от людей, а от Бога».