Франциск Ассизский

А Франциск ведь больше всего отличается от прочих христианских деятелей как раз по-детски наивным буквальным следованием за Евангелием. В каждый момент жизни он обращается со своими вопросами прямо ко Христу. И этот метод жизни, эту главную свою «фишку», наш герой впервые осознал именно на литургии, отслуженной в Порциункуле в праздник Святого апостола и евангелиста Матфея 24 февраля 1208 года. Так что великая радость, «пронзившая» его, имеет под собой веское основание.

Он собрался идти проповедовать по всей Италии, а может, и дальше. В одиночку — ведь единомышленников как таковых ему не попадалось, хотя люди уже частенько собирались послушать его речи или просто взглянуть на него как на диковинку. Страдал ли Франциск от одиночества? Скорее всего, да. Ведь вся его юность прошла в окружении друзей и непрерывном приятном общении. Наверное, наш герой был бы счастлив, если бы его друзья вдруг тоже захотели изменить свою жизнь, но не особенно надеялся на это. Поэтому он весьма удивился, когда апрельским вечером 1208 года к нему тайком пришел один весьма богатый горожанин, Бернард ди Квинтавалле, и объявил о своем решении «навеки разделить с Франциском его веру и его жизнь»[56].

Неизвестно, знал ли его наш герой раньше. Вполне возможно. Знакомство даже могло оказаться долгим. Ведь был же у Франциска какой-то задушевный друг, который бродил с ним по пустынным местам и караулил у входа в пещеру. Этот человек явно поддерживал духовные поиски и метания будущего святого. Логично было бы именно ему стать первым сподвижником. Подобная мысль пришла в голову и поэту Дмитрию Мережковскому, создавшему красивую, похожую на стихотворение в прозе биографию нашего героя:

«Давний хороший знакомый, но не друг (не было у него настоящих друзей; были только застольные товарищи), мессер Бернардо да Квинтавалла, ровесник Франциска, тоже сын купца (но отец у него умер), был одним из самых богатых и знатных граждан Ассизи. Вскоре по возвращении Франциска из Губбио, в самые счастливые дни его, зазвав его однажды к себе, провел с ним Бернардо всю ночь в задушевной беседе. Очень умно, осторожно и бережно, избегая говорить об отце его (чувствуя, должно быть, что это слишком для него больное место), расспрашивал его, как и почему ушел он из мира. Когда же Франциск напомнил ему слово Господне: «Трудно богатому войти в Царство Небесное», — мессер Бернардо заговорил о себе и о своем богатстве так, что Франциск подумал было с внезапной радостью: «Не хочет ли и он сделать, как я?» — но потом усомнился: «Нет, слишком богат, знатен, счастлив, умен и… на канате плясать не умеет!» Но все-таки радовался, чувствуя, как могут они сделаться близки и нужны друг другу».

Но доказательств, что неведомый друг и Бернард ди Квинтавалле — одно и то же лицо, у нас нет. Разве только реакция Франциска на признание Бернарда может служить косвенным подтверждением этой догадки. Услышав о его решении, наш герой «преисполнился радости: у него еще не было ни единого спутника, и он знал, что господин Бернард — святой человек». Для такой оценки все-таки необходимо достаточно близкое знакомство.

Но радость Франциска была омрачена беспокойством. Впервые в жизни он принимал на себя ответственность за другого человека, а ведь изменения могли оказаться непоправимыми. Они договорились еще раз встретиться и поговорить в доме Бернарда. Наш герой пришел туда поздно вечером и остался на ночь. Очевидно, беседа вышла напряженной. Будущий святой не был полностью уверен в готовности богатого человека перечеркнуть свои мирские достижения. Бернард прервал его сомнения фразой: «Если некто долгие годы держал у себя богатства своего господина, и вот, более не хочет обладать ими, как тут лучше всего было бы поступить?» Конечно, Франциск сказал: нужно вернуть господину то, что от него получено. «Вот потому, брат, я и хочу раздать, таким образом, как ты мне посоветуешь, все мое земное имущество, ради любви к Господу, даровавшему мне его».

Логично построенная фраза не стала аргументом для нашего героя. Он по-прежнему не хотел принимать решение за другого. Тут ему вспомнился собственный недавний опыт общения с Богом через Евангелие, и он предложил Бернарду: «Пойдем рано утром в церковь и спросим совета у книги Евангелия».

На рассвете они отправились в храм. По дороге к ним присоединился еще один желающий попасть в новое братство. Его звали Петр Каттани. Он был законовед из Сан-Руфино. Через 12 лет Франциск откажется от руководства орденом в его пользу.

Троица вошла в первый попавшийся храм. Это оказалась церковь Святого Николая неподалеку от главной площади в Ассизи. Франциск велел всем молить Господа, чтобы Он явил им волю Свою при первом раскрытии Евангелия.