Француз (СИ)

     Раздевшись догола (тоже в своём роде чеховский сюжет), я ныряю в воду. Глубина метра три, не меньше.  В прозрачной воде я вижу, что крючок мой зацепился за какую-то другую снасть, хозяин которой, в отличие от меня, не пожелал нырять за ней. Я осторожно достаю чужую снасть, и отцепляю крючок. Вот и к машине теперь идти  не нужно, к тому же, сам собой у меня появляется запасной крючок, к нему порядочный кусок лески с грузилом, и своя снасть целой остаётся.  Но рыбы по-прежнему нет. Вероятно, своим нырянием я её всю распугал. Выбравшись на берег, я одеваю на себя только трусы и кепку. Солнце уже высоко, и пора начинать загорать.

    «Всю рыбу не переловишь», - как правильно замечают некоторые, ничего не поймавшие рыболовы.

    Я собираю вещи и иду к машине.  Заодно наведываюсь к французу, посмотреть, как дела у него. Ирван сегодня в ударе, мало того, что он не порвал и не запутал мою снасть, он уже поймал две рыбёшки. Я сажаю их в садок и с удивлением наблюдаю, как он ловко орудует удилищем и длинной леской.

      Это он делает так, будто всю жизнь ловил рыбу на нашей реке. Но я знаю, что это его первый опыт, и удочку он впервые держит в руке.  Но я также знаю, что новичкам всегда везёт, тем более, что на лице у него написан такой неподдельный азарт, будто он играет в казино, а не рыбу ловит. Ещё  пара ловких движений, и он сорвёт Джекпот.

      Я улыбаюсь, глядя на него, а солнце уже палит нещадно. На своём уловистом месте Ирван сидит к нему спиной. Плечи он себе намазал мазью от загара, а вот остальную часть спины не достал. Ему бы попросить, кого… Теперь плечи у него белые, а всё спина красная, как у рака. Я, конечно, намажу её, но сделаю это слишком поздно.

     Николай на моей резиновой лодке носится посредине реки. Он устанавливает на дне какие-то свои специфические снасти, надеюсь, что не браконьерские.  Он ныряет с маской и  высматривает крупную добычу.  Но пока он тоже ничего не поймал.

    «Нет тут рыбы, Сергеич, - кричит он мне, - я всё дно проверил».

    «Не бери в голову, - кричу ему я, - отдыхай и купайся. Наша рыба от нас никуда не денется. Мы ведь не только за ней приехали».

    Я  ещё раз намазываю Ирвану спину и потом предлагаю позвонить жене:

    «Сейчас у вас там раннее утро, - говорю я, - она наверняка дома. Расскажешь ей, где ты и чем занимаешься, и какая у нас тут погода».

    Ирван сразу же забывает про рыбалку. Он отдаёт удочку мне, уступает уловистое место и начинает звонить. Вчера он звонил поздно, сегодня рано, но я чувствую, результат будет одним и тем же.

     Набрав номер всего лишь раз, и наткнувшись на автоответчик, он отдаёт мне трубку обратно.

     «Сэ ля ви, - говорю ему я, - не расстраивайся».

     Но в это время  до нас дозванивается мой почепский дядька, Аркадий Сергеевич. Вчера у него был день рождения,  77-мь ему стукнуло, и теперь он приглашает нас отметить это событие. Вчера, поздравляя его с двумя семёрками, я «нечаянно» проговорился, что у меня гостит француз.

    «Заканчивайте ловить, - радостно кричит он в трубку, и я понимаю, что на вчерашние дрожжи он накинул сегодняшнюю рюмку, - тащи ко мне своего француза, у нас уже и стол  накрыт».

    «Клёв в самом разгаре», - вру ему я.

     «Да какой клёв в жару, - не верит он, - искупайтесь на посошок и срочно выезжайте…».

   Часть IV. Глава III.

    «Да, пора бы окунуться, - предлагаю я Ирвану, - а то ты всю рыбу переловишь».

    «Шутишь»? – смеётся он.

    «Думай, как знаешь, - отвечаю я, - но уже скоро наступит время подкрепиться, а, искупавшись, это будет сделать не так жарко».

    «Я тут у вас поправлюсь, - отвечает он, - я правильно произношу это слово, поправлюсь?  Я тут только и делаю, что ем».

    «Это хорошо, - говорю я, - и поправлюсь – верное слово.  Но, чтобы проверить это, тебе надо было взвеситься в первый день, а потом в день отъезда повторить процедуру…но ты не бери в голову».

    В это время  Коля причаливает к берегу и вытаскивает за собой  лодку. Он вываливает из неё на траву снасти, маску, ещё какую-то ерунду, но рыбы я не  вижу. Не смотря на жару,  подбородок  у него посинел от холода.

    «Не за рыбой приехали, - успокаиваю его я, - согревайся пока, а  мы с французом сходим на мелководье искупаемся. Вернёмся, что-нибудь перекусим и айда к дядьке».

    Ирван вытаскивает из рюкзачка  планшет,  и мы направляемся через заливной луг к месту купания. Здесь река делает крутой поворот, и с нашей стороны начинается большая песчаная отмель.

     Мы раздеваемся и лезем в воду.  Вода на мели, не смотря на август, хорошо прогрелась. Там, где течение слабое, растут кувшинки, а у самого берега я вижу несколько белых лилий. Когда-то они росли везде, и в черте города тоже. Теперь же эти дивные цветы занесены в красную книгу. Ирван держит планшетник над головой. Будет что-то снимать на память. А снимать есть что.

      Вокруг настоящая первозданная  красота!

      Чистая речка Судость, зелёный косогор, с ещё не выжженной травой,  огромный заливной луг. Стрижи щебечут, вылетая из прибрежных норок.  Оставленные в норках стриженята, щебечут ещё громче.