Француженка

Для уникальной коллекции и оформление показа должно было быть особенным, и вместо подиума я придумала огромную вращающуюся платформу. Модели должны были сначала пройти по краю, потом выйти в центр, встать в определенную позу и так стоять до конца шоу. Таким образом, к финалу на платформе соберутся все девушки, и зрители смогут полюбоваться всей коллекцией целиком и рассмотреть ее со всех сторон. Получалось, что каждая девушка будет только в одном наряде, то есть девушек должно было быть сорок, а не двадцать, как обычно. Чем дальше мы готовили шоу, тем масштабней и фееричней оно становилось, и при этом мы понимали, что, если у нас все получится, это будет фантастика.

Мы арендовали бальный зал Roseland на Западной Пятьдесят седьмой улице. Художником-постановщиком показа стал Джонатан Рид, работавший над всеми моими шоу. Вращающаяся платформа для него оказалась непростой задачей: мало того что крутится, так еще и должна выдержать 40 девушек, — но в итоге он ее решил. В Roseland была большая сцена и потрясающая акустика, а это было важно, так как в конце шоу должна была выступить Мэри. Расходы на шоу были огромными, напряжение росло. К счастью, все получилось. Топ-модели на платформе смотрелись просто великолепно. Мы с Бернаром наблюдали из-за кулис, как в конце шоу вышла Мэри. Она должна была спеть, но, к моему удивлению, вдруг сказала: «Хочу представить вам свою лучшую подругу. Вы не представляете, как я ее люблю. Встречайте, Катрин Маландрино!» Я совершенно не была к этому готова! Мэри запела Hate It or Love It, изменив текст песни и вставив мое имя и описание моей коллекции. Полная неожиданность!

Шквал эмоций — от самой коллекции, от трудной подготовки, от музыки и слов Мэри в мой адрес — переполнил меня. Я оглянулась и увидела лица Бернара и Кенду (мужа Мэри): в их глазах были слезы. Нас всех переполняла гордость: мы знали, что сегодня создали что-то совершенно уникальное.

Все 450 гостей показа прочувствовали волшебство этого момента. После шоу директор отдела моды магазина Barneys Саймон Дунен поздравил меня и сказал, что Urban Queen — сказочная коллекция и что это один из самых лучших моментов в его модной жизни.

Как правило, радость после показа длится недолго, но и десяти минут хватает, чтобы поздравить команду, которая со мной трудилась. Я благодарю их за то, как много и тяжело они работали, говорю: «Мы сделали это!» — и обнимаю всех. Через час я обычно прихожу в себя, меня отпускает, я снова переживаю противоречивые чувства. Я столько работала, так долго этого ждала. Если вдруг услышу чье-то брошенное мимоходом: «Неплохая коллекция!» — то думаю: «И это все? Да я чуть не умерла, пока все это готовила. Что значит «неплохая»?» Даже если зрителям вроде бы понравился показ, их реакция может не совпадать с моими ожиданиями. Я начинаю бояться плохих отзывов; бояться, что не будет заказов; бояться, что байеры ничего не закупят. Еще месяц-два после показа эмоции быстро меняются, меня бросает из крайности в крайность, и я сама не понимаю, что чувствую. На восстановление души и тела после изматывающей работы над шоу может уйти несколько недель, потом я принимаюсь за новую коллекцию.

Многие месяцы тяжелой работы дарят всего пару мгновений наивысшей радости, но каждая секунда того стоит. Я вспоминаю все, что случилось за двадцать лет работы модельером, и понимаю, что люблю мои коллекции за красоту, разнообразие и те муки, через которые я прошла, когда создавала их. Я благодарна судьбе за возможность выразить себя.

Когда я рожала Оскара, я испытывала муки и боль, но, когда он родился, заплакала от радости. Это чудо, что наше тело способно создавать новую жизнь. Радость от созидания — величайшая награда.

Rendes-vous

Как поет Жозефина Бейкер, j’ai deux amours («у меня есть две страсти») — Нью-Йорк и Париж. За последние двадцать лет я перекинула между этими двумя мирами воображаемый мост. Проходя по нему, я переплетаю эти культуры вместе и создаю уникальный гобелен своей жизни. До сих пор я говорила о различиях между французским и американским образом жизни и думаю, что все сводится к следующему…

Большие планы и маленькие радости

Важнейшим культурным различием между двумя странами является вопрос масштаба.

Французы при оценке всегда употребляют слова charmet (очарование), mignon (милый) и petit (маленький), к примеру, petit ami, petit déjeuner, petit café (дружочек, легкий завтрак, чашечка кофе). То, что мы думаем о мелочах, позволяет нам наслаждаться простыми радостями жизни. Иногда французы бывают настолько изысканны, что попадают в ловушку обаяния и романтики мелочей, забывая об общей картине.