Французская демократия

4) Флотъ. – Нашъ патріотизмъ оскорбляется превосходствомъ англійскаго флота передъ французскимъ и ршительнымъ преобладаніемъ на мор нашихъ соперниковъ. Г. Беррье сталъ въ послднее время оракуломъ этого патріотическаго чувства. Кто же виноватъ? Чтобы имть многочисленный и сильный флотъ, надо умть его поддерживать; но вотъ торговый трактатъ наноситъ ему жесточайшій ударъ (см. ниже, гл. IX), а почтенные члены демократической Оппозиціи всми силами защищаютъ этотъ трактатъ. Для насъ, правда, есть средство сравняться съ англичанами, средство экономичное, мирное и демократическое; средство состоитъ въ томъ, что намъ слдуетъ вступить въ союзъ съ такими сильными государствами, какъ Россія и Германія, которыхъ флоты, въ соединеніи съ нашимъ, возстановятъ равновсіе. Но Оппозиція постоянно требуетъ, чтобы мы объявили войну Россіи и Германіи на половинныхъ издержкахъ съ Англіей! Такимъ образомъ, не будучи въ состояніи ни пополнять свои кадры помощью флота торговаго и рыболовнаго, ни находить сильныхъ союзниковъ, ни признавать преобладанія Англіи, императорскому правительству по невол приходится требовать отъ народа громадныхъ средствъ на содержаніе флота. Г. Дюпюи де Ломъ, коммисаръ правительства, объяснилъ все это съ подавляющею логикой, опираясь на страшную массу цифръ. Какъ больно видть, сколько сокровищъ приносится въ жертву безсмысленной политик, сколько великолпныхъ судовъ осуждается на безцльную перевозку солдатъ и пушекъ! Невольно сообразишь, что одной четверти всхъ этихъ расходовъ, т. е. 25 или 30 милліоновъ, ежегодно ассигнуемыхъ не на преміи судохозяевамъ, а на поставку желза, дерева, мди и каменнаго угля, было бы совершенно достаточно, чтобы въ короткое время у насъ появился такой сильный, какъ по личному, такъ и по матеріальному составу, флотъ, какимъ гордятся Соединенные Штаты и Англія.

И почему наша Оппозиція косится на Россію и Германію? – потому что Россія, вмсто того, чтобы возстановить самовластье польской знати, ршилась, вслдъ за освобожденіемъ и надломъ своихъ крестьянъ, надлить землею и крестьянъ польскихъ; еще потому что, съ присоединеніемъ Гольштиніи, союзная Германія стала морскою державой, отъ которой меркнетъ яркій блескъ Великобританіи и нашъ собственный. Но зачмъ же поддерживать политическое единство такою дорогою цною, если оно не даетъ намъ преобладанія на суш и на мор? Люди труда, люди взаимности, управляя государственными длами, радовались бы этому прогрессу земледльческихъ классовъ Россіи и Польши, равно какъ и развитію германской федераціи. – Но стоитъ ли безпрестанно повторять, что гг. члены Оппозиціи смотрятъ на вещи иначе. Эти люди – централизаторы, унитары, конституціонные буржуазы; они въ стачке со всми аристократіями Европы. Эти люди, принимая Наполеона I за образецъ, а Наполеона III за орудіе, играютъ роль: одни претендентовъ на президентство единой и нераздльной Республики, другіе – Монковъ.

Кто-то, кажется г. Тьеръ, сказалъ, что дятельность Франціи громадна, и что для поддержанія этой громадной дятельности требуется соотвтственное питаніе, т. е. сильное, предпріимчивое правительство и большой бюджетъ.

Замтьте, читатель, что здсь идетъ рчь не о рабочей, земледльческой и промышленной Франціи, которой я никогда не откажу въ необходимости широкаго развитія. Нтъ, здесь идетъ вопросъ о Франціи централизованной, управляемой, подавленной налогами, о той самой Франціи, которая то сражается, то дипломатничаетъ, то наконецъ, барышничаетъ на счетъ своего собственнаго богатства, или, желая удвоить его, проматывается на вздорныя предпріятія. Здсь говорится о Франціи непроизводительной, вс инстинкты, потребности, чувства, понятія которой не имютъ ничего общаго съ остальною Франціей, и въ которой громадная дятельная сила то наводитъ страхъ на всю Европу, то изнуряетъ страну, то, наконецъ, совершенно замираетъ. И такъ, вотъ эту самую Францію желалъ бы я видть преобразованною такъ, чтобы одновременно создалась въ ней система политическихъ и экономическихъ гарантій, которая дала бы каждому изъ насъ, каждому изъ нашихъ городовъ, каждой провинціи и всей націи вчетверо боле той силы, какую совершенно напрасно отнимаетъ у насъ пагубная централизація. Слишкомъ хорошо я знаю, что далекъ еще тотъ день, когда подобныя желанія будутъ понятны даже тмъ, которые должны понимать ихъ и стремиться къ ихъ осуществленію. Предположите, что одинъ изъ насъ, соціалистовъ, заявитъ подобное желаніе въ законодательномъ собраніи: вс товарищи такого депутата предадутъ его анафем, какъ чудовище; практическая демократія объявитъ его измнникомъ отечества, врагомъ національностей, агентомъ коалиціи; и если, посл такого скандала, онъ не поторопится убраться, то его не замедлятъ выпроводить.