Французская демократия

Чудная система всевозможныхъ сборовъ, поборовъ и безчисленныхъ статей налоговъ, о которыхъ разсуждали и спорили съ правительствомъ вс наши оппозиціи, въ теченіе семидесяти пяти лтъ, – ничто иное, какъ подкладка политической системы, которую, между прочимъ, воплощаетъ и настоящая имперія. Кто вотируетъ бюджетъ, тотъ непремнно защищаетъ подобную систему, кто утверждаетъ его, тотъ значитъ, въ то же самое время, предполагаетъ и ее. Споры, боле или мене горячіе, какіе ведетъ Оппозиція съ министерствомъ, ведутся только для очистки буржуазной совсти, которая требуетъ, чтобы бюджетъ проврялся, обсуждался и утверждался; на самомъ же дл, вс эти споры совершенно безполезны, потому что не касаются вовсе принциповъ, а вращаются только на вздорныхъ мелочахъ и подробностяхъ. Такая забава была причиною паденій разныхъ министерствъ, порядковъ и династій; при всякой перемн обстоятельствъ, новое правительство измняло такъ или иначе свой политическій тонъ, свою министерскую тактику, а бюджеты по прежнему росли, да росли. Соглашаясь на общій итогъ налоговъ, правительство и партіи, министерство и оппозиція спорятъ только о томъ, какъ назвать ту или другую статью бюджета и подъ какимъ благовиднымъ предлогомъ утвердить ее. Но этотъ самый общій итогъ налоговъ и отвергается рабочею Демократіей потому именно, что она отвергаетъ всю систему централизаціи. Съ какой же стати избирать намъ представителей для поддержанія подобной системы?!

7) Окончательная ликвидація. – Европа монархическая, аристократическая, буржуазная, епископская и папская, короче – Европа консерваторская подавлена такимъ долгомъ, который превышаетъ сумму шестидесяти милліардовъ!

Этотъ долгъ накопился, большею частью, со времени французской Революціи, съ 1789 года. Съ этой поры онъ не переставалъ возростать и ростетъ теперь безостановочно. Такимъ образомъ, долгъ Франціи, сокращенный, посл ликвидаціи Рамеля въ 1798 году, до 40 милліоновъ процентовъ, то есть, считая по 5%, на сумму 800 милліоновъ, увеличился уже въ 1814 г. до 63,507,637 франковъ пятипроцентной ренты, а въ 1857 году возвысился до 511,525,062 фр. годовой уплаты процентовъ.

Въ настоящее время достоврно извстно, что долгъ Франціи превышаетъ десять милліардовъ или 10,000,000,000!

Гд кроется причина, постоянная и неизбжная причина всхъ государственныхъ долговъ? На этотъ вопросъ я отвчалъ уже въ начал настоящей главы: причина кроется въ томъ безобразномъ порядк политической централизаціи, который побуждаетъ государство безпрестанно увеличивать свои расходы, какъ домашніе, такъ и заграничные. Съ 1798 по 1814 г., во все время Консульства и первой Имперіи, возрастаніе долговъ было относительно слабо, потому что значительная часть чрезвычайныхъ расходовъ покрывалась контрибуціями, которыя налагалъ императоръ на побжденныхъ чужеземцевъ. Но въ 1815 г. они взяли перевсъ, и Франція, пострадавшая отъ нашествія, была осуждена, въ свою очередь, на уплату милліарда контрибуціи; такимъ образомъ оказывается, что на первую имперію падаетъ часть настоящаго долга Франціи. Не прошло еще и пяти лтъ, какъ фантазія единства успла уже подорвать финансы Италіи и породила въ ней такой ужасающій дефицитъ, который, по всмъ вычисленіямъ, выражается долгомъ въ пять милліардовъ! Та же самая бшенная страсть къ единству, которая разорила Италію, стоила громадныхъ издержекъ американской республик: по разсчету нкоторыхъ финансистовъ, одни только Сверные Штаты задолжались на сумму 16 милліардовъ; если къ этой сумм прибавить еще долгъ Юга, то въ итог окажется, что весь долгъ Американскихъ Штатовъ, вроятно, не меньше 20 милліардовъ.

Система династическая и буржуазная, которая создала въ главныхъ центрахъ цивилизаціи такую страшную пропасть долговъ, та система, которая тщеславно величаетъ себя названіемъ партіи «охранительной и экономной», можетъ ли она или надется ли, по крайней мр, уплатить когда нибудь свои долги? И какъ разсчитываетъ она управиться съ этимъ дломъ?

Отвечать на подобный вопросъ легкомысленно не приходится.