Французская демократия

«Временное правительство. – Въ 1848 г. правительство республики, получивъ въ наслѣдство огромный дефицитъ, оставленный орлеанскою монархіей, предлагаетъ вкладчикамъ сберегательныхъ кассъ и кредиторамъ казначейства, взамѣнъ настоящихъ денегъ, новые процентные билеты. Это была просто правительственная сдѣлка; при этомъ люди даже очень почтенные совѣтовали правительству объявить себя банкротомъ на–чисто.» (См. Руководство биржевого спекулятора. «Manuel du Spéculateur à la Bourse.» 1857).

И вотъ теперь, послѣ всего, что такъ часто повторялось въ нашей исторіи, развѣ намъ не придется испытать, рано или поздно, старыхъ бѣдствій, старыхъ золъ? И вотъ теперь, предвидя этотъ роковой часъ расплаты, я спрашиваю: развѣ удастся рабочимъ классамъ обезпечить свою будущность и поддержать свои интересы, если станутъ ихъ подстрекать на выборы, которые могутъ, въ концѣ концовъ, сдѣлать народъ сообщникомъ ненавистнаго для него экономическаго порядка, отъ котораго онъ такъ страдаетъ?

ГЛАВА VI.

Свобода печати. – Право сходокъ и ассоціацій: ихъ несовмѣстность съ системою централизаціи.

Свобода слова и печати; свобода ассоціацій и сходокъ: вотъ еще предметы, о которыхъ любитъ распространяться конституціонная Оппозиція, гоняясь за славой и популярностью и нанося большой вредъ правительству, которое не знаетъ, что отвѣчать, и конституціи, которая попадается въ просакъ, и самой странѣ, которая терпитъ злоупотребленія своихъ повѣренныхъ, либераловъ Оппозиціи. По истинѣ, эти люди, какъ видно, очень мало размышляли о событіяхъ послѣднихъ семидесяти пяти лѣтъ нашей исторіи, если они рѣшаются толковать еще о свободѣ, которая отрицаетъ ихъ политику! Или они убѣждены, въ самомъ дѣлѣ, что имъ приходится краснобайничать передъ публикой глупцовъ!

Какъ! – со времени изобрѣтенія Гуттенберга, съ 1438 г. до французской Революціи, печать считалась дьявольскимъ навожденіемъ и возбуждала противъ себя ненависть не только со стороны Инквизиціи, которая стала теперь почти безопасна, но со стороны всѣхъ правительствъ, всѣхъ партій, всѣхъ сектъ, всѣхъ буржуазовъ и дворянъ. Какъ! со времени французской Революціи и до настоящей минуты, печать преслѣдовалась во Франціи всѣми правительствами, не взирая на принципы 89 года и на всѣ обѣщанія даровать ей свободу. – И что же? До сихъ поръ находятся еще люди, которые не знаютъ и даже не догадываются, что подобное единодушное и ожесточенное гоненіе на печать вызывается не личною прихотью государственныхъ людей, а фатализмомъ извѣстнаго порядка вещей!

Конвентъ обуздалъ (a terrorisé) прессу. Директорія, въ свою очередь, должна была, для своей защиты, неустанно преслѣдовать журналистику и клубы. Консульство покончило съ ними однимъ ударомъ: на всѣхъ журналистовъ были надѣты намордники. Реставрація завела противъ печати цѣлый арсеналъ законовъ. Іюльская монархія разгромила ее сентябрскими уставами, на которые стала опираться потомъ и февральская Республика, четыре мѣсяца спустя послѣ своего появленія. Правительство 2–го декабря, наконецъ, увидѣло себя въ безопасности только послѣ изданія указа 17–го февраля 1852 года.

Право сходокъ и ассоціацій имѣло такую же печальную участь, какъ и свобода печати. Вписавъ это право въ число принциповъ 89 года, всѣ полицейскія власти постоянно только о томъ и хлопотали, чтобы ограничить его разными правилами, уставами или, наконецъ, даже вовсе исключить. Во всемъ, что касается права собираться, составлять общества и вообще всякіе кружки, все равно какъ и выражать мысль словомъ или печатью, – во всемъ этомъ наше законодательство представляетъ, въ теченіе семидесяти пяти лѣтъ, огромный сводъ самыхъ возмутительныхъ, насильственныхъ мѣръ, которыми дѣйствовали послѣдовательно другъ противъ друга всѣ партіи, вышедшія изъ Революціи, всѣ партіи либеральныя и консервативныя, республиканскія и монархическія. Никогда, положительно никогда настоящая свобода не признавалась конституціонною и законною: всегда она была призракомъ, пустой мечтою.