Французская империя и республика

Однако, помимо ФНО и его «Армии национального освобождения», самостоятельную борьбу за независимость страны вело также «Алжирское национальное движение» (АНД), являвшееся правопреемником «Североафриканской звезды» во главе с Мессали Хаджем. Поэтому его участников называли по имени их лидера «мессалитами». АНД также сумело создать свои военные формирования. Идеология этого движения представляла собой своеобразное сочетание социалистических и коммунистических идей с алжирским национализмом и даже исламом. Между ФНО и АНД уже в годы вооруженной борьбы с колонизаторами велась и своя собственная война. И это несмотря на то, что один из лидеров ФНО Бен Белла был в прошлом членом Партии алжирского народа и ее военизированной структуры «Секретная организация». Бытует даже версия, что АНД было специально создано для противодействия усилиям ФНО и поддерживалось или частично финансировалось французами. Так ли это или нет, но ФНО, несмотря на то, что новое политическое детище Хаджа поддерживало политику вооруженной революционной войны и полной независимости страны от Франции, рассматривал его как конкурирующую группировку и личного врага. Неприятие вызывала у руководства ФНО и претензия на лидерство в нем самого Мессали Хаджа, поскольку «фронтовики» отрицали вождизм. А тот, не найдя себе места в ФНО, нашел поддержку среди алжирских эмигрантов во Франции. С самого начала алжирской войны Армия национального освобождения ФНО не раз уничтожала вооруженные группировки АНД, а позднее развернула против них масштабную вооруженную борьбу. «Фронтовики» совершали многочисленные террористические атаки на собрания «мессалитов», которые чаще всего происходили в кафе, за что и получили название «кофейной войны». Судя по данным, приведенным французским историком Бенджамином Стора и его алжирским коллегой Мохамедом Харби (Harbi) в книге «Война в Алжире», ее жертвами стало около 10 тыс. человек убитых и раненых[23]. После чего, как пишет Р. Тиса, «АНД практически прекратил существование как реальная политическая сила».

Французская сторона конфликта также не была однородной. Официальная позиция властей Четвертой республики, как здесь уже отмечалось, была сконцентрирована в трех словах «Алжир — это Франция». И следуя ей, правительство примет все меры, чтобы покончить с беспорядками и наказать мятежников. Решению алжирской проблемы были посвящены парламентские дебаты, проходившие в Бурбонском дворце 12 ноября 1954 года. Вот что писал о них П. П. Черкасов: «Представители правительства твердо и недвусмысленно заявили о решимости подавить вооруженное восстание в Алжире. Одновременно было подчеркнуто, что речь идет исключительно о «внутреннем конфликте», что означало недопущение какого-либо международного вмешательства или посредничества в алжирском вопросе. «Не может быть колебаний, — заявил П. Мендес-Франс, — когда речь идет о защите внутреннего мира нации, единства и целостности республики. Алжирские департаменты являются частью Французской республики. Они уже давно самым бесспорным образом французские… Отторжение их от метрополии немыслимо. Это должно быть ясно раз и навсегда как в метрополии, так и за границей… Некоторые депутаты сравнивают французскую политику в Алжире и Тунисе.

Я утверждаю, что нет ничего более ошибочного и более угрожающего, чем это сравнение». Ему вторил министр внутренних дел: «Единственные возможные переговоры — это война…

Алжир — это Франция».

Эту позицию официальной власти поддерживала только часть населения страны. Были у французского общества и другие, совершенно противоположные мнения. В результате внутри республики сложилась весьма сложная ситуация. Наиболее точно она была охарактеризована парижским кардиналом Фельтэном: «Наша страна расколота надвое. Алжирские события пробили трагическую брешь в нашем национальном сообществе». Что же и кто обусловили этот раскол? «Начнись подобное восстание в Алжире в 1881–1914 гг., — пишет А. Б. Широкорад, — вся Франция поднялась бы против мятежников. Совсем иная ситуация сложилась в метрополии во второй половине 1950-х. В стране с 1945 г. были крайне сильны коммунисты и левые социалисты, а также пацифистские движения всех мастей… Левые во Франции верили в то, что в Алжире ФНО борется не только за независимость Алжира, но и за свободу, равенство и братство и даже за социализм. Соответственно, победа ФНО, по мнению левых, должна была ослабить французское правительство и привести левых к власти. Кроме того, среди французов метрополии широкое распространение получили взгляды минористов — сторонников «маленькой европейской Франции», своеобразных «уменьшителей», заявлявших, что Франции лучше самой избавиться от колоний, чтобы не кормить быстрорастущее цветное население. Поэтому «уменьшители» также рьяно выступали против войны в Алжире».