Французская новелла XX века. 1900–1939

Да-да, я отправилась одна в Монтекатини, что в Апеннинах, между Флоренцией и Болоньей. Представляете себе — совсем одна разъезжала по деревням! Итальянка на это никогда бы не решилась, и все-таки, как видите, я стала почти итальянкой. Сколько лет прожила здесь с мужем, да и после его смерти! Из родственников у меня там никого уже не осталось, и знакомства тоже я все растеряла. Кто бы мог сказать в Доркинге, когда мне было двадцать лет, что я выйду замуж за итальянца?! Che vuole?[18] Вот видите, я часто запинаюсь и не нахожу слов. Да, никогда бы не подумала, что до этого дойду; правда, немного найдется англичан, которые говорили бы на бергамском диалекте так же свободно, как я. А вы не понимаете по-бергамски? Слышите? Тут все на нем говорят. Могли бы все-таки сообразить, что при вас следует говорить уж если не по-французски, то хотя бы по-итальянски. Зато мы с вами можем не стесняться и поболтать вволю. Сколько я ни старалась привыкнуть, но иногда их манеры меня просто шокируют. Вы не обратили внимания за обедом на графиню Пипистрелли? Между нами, вы себе представляете, чтобы английская графиня так ела! A generalessa[19] — с какой откровенностью говорила она о своих… семейных делах, и это за столом, да еще в присутствии молоденьких девушек! Но такое, вероятно, можно наблюдать во всех странах на континенте — люди не умеют прилично есть, они не знают, что о некоторых вещах в обществе упоминать не принято. Ну конечно, теперь вы решите, что я — как они тут говорят? — criticona…[20] Донна Виттория садится за рояль — хорошо бы она сыграла тот фокстрот, который недавно привезен к нам из Милана. Вряд ли вы поверите, но в молодости я так любила танцевать!

Нет, по-французски я не знаю ни слова, но по пути в Англию мы с мужем непременно останавливались на неделю в Париже, и уж бог весть как, но мне удавалось с ними объясняться, и, представьте, они меня понимали.

О да, я обожаю Париж! Не могу забыть, что мне довелось увидеть там маршала Мак-Магона. Еще бы мне не знать квартал Пантеона! Прекрасно помню эти синие стекла в окнах купола. Во Дворце инвалидов? Ничего подобного, именно в Пантеоне. Я же все-таки знаю, что говорю. Ну хорошо, согласна: когда буду в Париже, я заеду к вам, и мы вместе пойдем в Пантеон, и вы убедитесь, что я права. Только в мои годы я уже не доберусь до Парижа, — вот вы и спасены. Теперь все женщины курят. Континентальные нравы! Зато в Англии… Да что вы! Не может быть! В жизни ничего подобного не слыхала! Ну, значит, лишь в самые последние годы, и те, кто этим занимается… А служанки — до чего же они не похожи на наших! Наши держатся так важно, с таким достоинством! А здесь их и не отличишь от хозяек. И декольте носят почти такие же глубокие, как синьоры, и в разговоры вмешиваются, будто они вам ровня. Поглядела бы я на вас, моя милая, в каком-нибудь английском доме за десятью запорами, целый день с каменным лицом. А, это valzer[21] с каким-то французским названием… Valzer всегда меня трогает, потому что, знаете, в молодости я так любила танцевать!

Эйфелева башня была тогда построена лишь до второго этажа. Ах, poverino![22]. Он умер совсем молодым. Кингсуэй?[23] Вы ведь сказали «Кингсуэй», не правда ли? Теперь туда ходит трамвай с набережной, почти от самого парламента. Спасибо вам большое. У меня такое чувство, будто я провела вечер в Англии. Я боюсь беседовать со здешними жителями: все они выучили язык по разговорникам. Произношение у них куда хуже вашего… то есть, я хотела сказать, не такое хорошее. Ужасающий акцент, и стоит им открыть рот, Dio mio[24] кажется, что вот-вот обрушится потолок… Вы влюблены в Англию? Как это мило с вашей стороны! И только в Англию?.. Нет-нет, вы еще подумаете, что я любопытна, а я — просто старая женщина, у меня две замужние дочери в Милане, а старший из внуков готовится поступать в королевскую морскую пехоту. Он поверяет мне все свои тайны. А лет мне столько же, сколько и моей дорогой старушке Прасседе. Поглядите, как она улыбается, а ведь она — без посторонней помощи и шагу ступить не может. Видели бы вы, до чего она была хороша! Настоящая ломбардка, высокая, белокожая, и пелерине медных волос, и замуж она вышла по любви. Что это? Танго? Между нами, — теперь об этом уже можно говорить, — он ее похитил. Да, танго, один из этих новомодных танцев… Ma, mi piace![25] Нет, не кладите мне в кофе сахара, и так достаточно сладко. О да, я так любила…

ЛУИ ПЕРГО (1882–1915)