Французская новелла XX века. 1940–1970

— Выпейте, — сказал он. — При таком холоде это только на пользу.

Угостив чужого, он посмотрел на бутылку, нюхнул горлышко, как бы раздумывая, потом, вздохнув, снова закупорил бутылку и сказал:

— Что на донышке, оставим Пикару, ведь совсем там окоченеет. Он к нам всей душой, так и нам не след жаться.

Человек в кожаном пальто поднял кружку.

— За ваше здоровье, — сказал он.

— За демобилизацию, — сказали оба солдата.

Тут зазвонил телефон. Дюпюи взял трубку.

— Алло, — сказал он, — наблюдательный пост двести три слушает.

Незнакомый человек подошел к Морану и пробормотал:

— Я пошел.

Моран посмотрел на товарища.

— Подождите минутку, — сказал он.

Дюпюи, как видно, с трудом понимал, что ему говорят. Выражение лица у него было напряженное; время от времени он кривил рот.

— Да-да, — повторил он, — да… Так в чем же дело? А, Гастон Рено. — Он просветлел. — Прости, старик, не узнал тебя по голосу.

Какое-то время он молча слушал, потом вдруг наморщил лоб и крикнул:

— Что? Майор? Выехал на проверку? Ну и сволочь же ты! Какого черта не предупредил вовремя?! Если уже два часа как выехал, он вот-вот свалится нам на голову… Одна надежда, что начал обход с другого конца сектора.

Моран подошел к телефону, спросил:

— Какой майор?

— Вроде какой-то новый, здесь никто его не знает.

Моран скорчил недовольную мину.

— Спроси, кто у него шофером, — сказал он. — Если кто из наших ребят, он поедет медленно.

Дюпюи повторил вопрос в телефонную трубку, с минуту молчал, потом снова спросил:

— Как один? Без шофера?

Выражение его лица стало еще напряженнее, он побледнел, потом вдруг покраснел до корней волос и пробормотал:

— На мотоцикле… В кожаном пальто… Нет-нет, ничего… Спасибо, старик.

Дюпюи положил трубку и медленно выпрямился. Он быстро перевел взгляд с незнакомого человека на Морана и снова взглянул на незнакомца. Еще несколько мгновений он был в нерешительности, затем стал по стойке смирно, вытянув руки по швам. Моран щелкнул каблуками, и, только услыхав этот звук, Дюпюи понял, что стоит босой на холодном полу.

Человек в кожаном пальто махнул рукой и сказал:

— Вольно!

Моран и Дюпюи что-то бессвязно объясняли, человек в кожаном пальто их не слушал.

— Отлично, — сказал он. — Я вижу, что в этом секторе все друг друга прекрасно понимают. — Он долго глядел то на одного, то на другого, потом посмотрел на литр водки на столе, на бидон с кофе на печке и на мокрую шинель, от которой все еще шел пар. Казалось, он раздумывает. Затем он опять перевел взгляд на солдат, и Дюпюи попытался объяснить:

— Дело в том… Мы не знали…

Человек улыбнулся.

— Разумеется, разумеется.

— Я о сержанте… — опять начал Дюпюи. — Виноваты мы, мы настояли, чтобы он впустил вас.

Человек опять улыбнулся и сказал, направляясь к двери:

— Пойду посмотрю, захочет ли мой мотоцикл стронуться.

Он остановился. Обернулся и сказал:

— А ведь это правда, — я действительно застрял на дороге и больше километра тащился пешком.

— Мы вам поможем, — сказал Моран.

— Нет-нет, оставайтесь на своем посту.

Он открыл дверь и уже собирался выйти. Тут к нему подошел Моран.

— Месье, — пробормотал он, — или, может, может…

Человек перебил его:

— Да, да… Вы правы. Не объясняйте. Вы никого не видели. Часовой видел только человека в кожаном пальто, который шел по дороге и толкал перед собой мотоцикл… Прощайте.

Он вышел и закрыл за собой дверь. На какое-то мгновение оба солдата замерли, прислушиваясь. Они слышали, что сержант и человек в кожаном пальто разговаривают, но разобрать о чем не могли. Затем заурчал мотоцикл, с трудом набирая ход. Потом звук мотора стал глуше и пропал в шуме ливня.

Вернувшись к печке, они посмотрели друг на друга и покачали головой.

— Так-то, — заметил Дюпюи.

— Да, вот оно какие дела, — сказал Моран.

Немного погодя вернулся сержант.

— Я насквозь промок, — сказал он. — Льет как из ведра. Ну и достанется же бедняге на мотоцикле-то.

— Теперь мой черед, — сказал Моран, натягивая шинель.

— Да, ступай теперь ты. Только долго не оставайся, как замерзнешь, приходи. Лучше чаще сменяться, не то чего доброго заболеешь.

Когда Моран вышел, сержант устроился поближе к печке. Сколько-то времени он сидел неподвижно, потом, повернув голову, увидел на столе бутылку.

— А, вы угостили его, — сказал он. — Правильно сделали, водка его согреет. Он вам не сказал, далеко ему ехать?

— Нет, — ответил Дюпюи.

Сержант неопределенно развел руками, вздохнул и опять заговорил:

— Вот стоял я под ливнем и думал о нем, и так мне стыдно стало. Надо же, не хотел впустить его на пять минут обогреться… Какой все-таки можно быть скотиной. Из-за какого-то несчастного приказа ведешь себя как последний мерзавец…

Он покачал головой и пожал плечами.

— А ведь, если хорошенько подумать, чем это, собственно, может грозить? Ну, чем?..

МАДЛЕН РИФФО (Род. в 1923 г.)