Французская рапсодия

– Франс Пресс только что опубликовало коммюнике, – продолжал торговец. – Вот, зачитываю: «Миллиардер и коллекционер современного искусства Франсуа Пино сообщил о своем намерении приобрести надувную конструкцию, известную как Bubble. Сумма сделки не разглашается». Ты хочешь, чтобы я назвал тебе сумму сделки?

– Позже, – ответил Лепель.

И положил трубку.

* * *

Bubble преодолел линию Кармана. Стоимость акций фирмы – производителя латекса BN657 выросла на 620 процентов. Специалисты заговорили об использовании синтетической резины, из которой была изготовлена оболочка надувной конструкции, в гражданской и военной сферах и пришли к выводу, что область ее применения практически ничем не ограничена. Видеокадры полета шара, которые телеканалы показывали по всему миру, теперь поступали с телескопа Международной космической станции.

– Это лучший день в моей жизни! – воскликнул галерист, приехавший к Лепелю в Ивелин. – Мы возьмем фотографии МКС, в партнерстве с Фондом Пино напечатаем их ограниченным тиражом, и ты поставишь на каждой свой автограф. Это просто чудо! – едва не плача от радости, добавил он и заключил художника в объятия.

Лепель понимал, что входит в историю искусства. Он переплюнул Уорхола, он заткнул за пояс Джеффа Кунса. На краткий миг в его охваченном эйфорией сознании мелькнула мысль, что он почти достиг величия Леонардо да Винчи.

Улица Москвы

– Если он выиграет это пари, хотя, добавим, он ни с кем не спорил, это будет новое слово в астрономии, новое слово в искусстве и одновременно в науке. С нами на связи Стэн Лепель. Стэн, добрый день!

– Добрый день! – с улыбкой ответил Лепель.

– Вы сейчас находитесь у себя в мастерской, в Ивелине…

Он больше не хмурился и не изображал из себя озабоченного интеллектуала. На его лицо вернулась задорная юношеская улыбка, делавшая его таким симпатичным во времена «Голограмм».

– Вся Франция ликует! – продолжил журналист, который, судя по всему, проходил стажировку не в отделе культуры и искусства, а в отделе спортивных программ. – Кажется, у нас есть новые снимки с МКС…

Действительно, на экране появилось изображение надувного мозга, парящего над земным шаром. Выглядело оно изумительно.

– А для вас, Стэн, у нас есть сюрприз! Наш канал получил эксклюзивное право, и сейчас мы на прямой связи с космонавтами Международной космической станции, – с гордостью произнес журналист. – МКС, вы нас слышите? – Он плотнее надвинул наушники. – Do you receive us? This is french television…

* * *

Ален выключил звук. Сегодня он целый день ходил по вызовам и только что вернулся домой. У многих пациентов в спальне стоял телевизор, поэтому он был более или менее в курсе космических приключений Bubble. Ален принадлежал к исчезающей категории семейных врачей, которые все еще навещают больных на дому, – почти никто из его коллег-терапевтов давно этим не занимался. На самом деле мало кто из его соотечественников желал работать врачом, особенно терапевтом. «Медицинская газета» недавно опубликовала большой материал, озаглавленный «Врачебная пустыня». В нем говорилось о том, что пожилые врачи уходят на пенсию, а смены им нет. Муниципалитеты небольших коммун с населением в три-четыре тысячи человек лезли из кожи вон, чтобы заманить к себе доктора. Автор статьи приводил в пример кантон Лозер, жители которого с нетерпением ждали приезда одной румынки, согласившейся занять вакансию врача. К сожалению, это нельзя было назвать решением проблемы, потому что нехватка медицинского персонала ощущалась и в самой Румынии, вынужденной приглашать на работу специалистов из Литвы и Украины.

В квартире было тихо. Вероника рано утром уехала в экспоцентр в Порт-де-Версай на салон по дизайну интерьера и предупредила, что вернется только к ужину. Ален налил себе кофе и сел разбирать почту, которую консьержка мадам Да-Сильва сложила на коврике возле двери. Отсортировав счета и рекламу, он нашел конверт со своим именем, надписанный от руки, и собирался его вскрыть, когда в дверь позвонили.

– Кто там? – спросил Ален.

– Это Ирина, – ответил ему женский голос.

– Ирина… – пробормотал Ален и открыл дверь.

– Не знаю, ты меня помнишь? – Она стояла на пороге, держа за ручку чемодан на колесиках.

– Конечно, помню… Вас трудно забыть, – добавил он, обнаружив, что стоя – раньше он видел ее лежащей на диване – она на голову выше его.

– У меня для тебя кое-что есть. Можно войти?

– Конечно! – Ален посторонился, пропуская гостью в квартиру. – Сюда, пожалуйста. – Он пригласил ее в приемную, которая вечером, после ухода последнего пациента, превращалась в гостиную.

Ирина пошла вперед, катя за собой чемодан.

– Вы что, уезжаете?

– Да, мне скоро на самолет. Возвращаюсь в Россию. Может, потом в Калифорнию поеду. У меня там друзья. Тоже смотришь? – спросила она, показывая на телевизионный экран, на котором висело изображение летящего в космосе Bubble. – Хорошо, он, наверное, доволен. Все только про него и говорят. Он об этом мечтал.

– Вы больше у него не живете?