Французская революция: история и мифы

Общая оценка Н.И. Кареевым исторической роли французского абсолютизма, особенно со второй половины XVII в., носила крайне негативный характер. И если в начальный период своего существования абсолютная монархия ещё совершала, по его словам, некоторую созидательную ("органическую") работу, то после смерти Кольбера она стала тормозом для развития страны, которая с этого времени вступила в эпоху "государственного расстройства", "экономического разорения", "задержки в развитии", продолжавшуюся вплоть до Революции XVIII в. Любопытно, что в общем курсе новой истории Н.И. Кареев даже счел излишним подробно освещать данную эпоху, именно потому, что с точки зрения прогресса она являла собою "застой", а то и "возвращение вспять"[193].

Знакомясь с кареевской характеристикой дореволюционной Франции Старого порядка, человек, знакомый с реалиями русской истории, думаю, не мог не испытывать ощущения déjà vu: описанные историком порядки до боли напоминают картины российской действительности в изображении оппозиционных самодержавию публицистов. Однако в названных работах Н.И. Кареев избегал прямых сравнений французского абсолютизма и русского самодержавия, хотя упоминание о том, что Россия до 1905 г. принадлежала к числу абсолютных монархий[194], показывает, что он относил оба государства к одному типу. О том же свидетельствует и единственное в его книге об абсолютизме обращение к примеру из русской истории, когда, объясняя разницу между законотворчеством при сословной и абсолютной монархиях, автор вдруг предлагает "отвлечься на минуту от истории Запада" и заводит речь о различиях в процедуре принятия "Соборного уложения" Алексея Михайловича и Свода законов Российской империи Николая I[195]. Такая, несколько неожиданная иллюстрация русским примером рассуждений, строившихся до того на французском материале, давала понять, что, по мнению историка, исторический процесс в обеих странах идет в общем направлении.

Однако подобная, пусть даже имплицитная, констатация сходства в развитии французской монархии Старого порядка и Российской империи предполагала вывод о неизбежности в России такой же революции, какая покончила с абсолютизмом во Франции. Тем более таким выводом было бы чревато открытое отождествление двух указанных типов государственности. Видимо, поэтому Н.И. Кареев, ограниченный в названных работах цензурными рамками, напрямую такого отождествления и не проводил.

Но он это сделал в книге "Великая французская революция", вышедшей уже после падения в России империи. Теперь он уже прямо называл французское государство Старого порядка "самодержавной или абсолютной монархией"[196], подчеркивая тем самым идентичность французского и российского абсолютизмов. Не сдерживаемый более цензурой, Н.И. Кареев открыто заявил о том, что ранее им только подразумевалось: Французская революция — прямой аналог революции в России. "Наша революция 1905 г., писал он, — была как бы повторением того, что произошло во Франции за сто шестнадцать лет перед тем. В 1789 г. французы сбросили с себя иго королевского самодержавия и сделали попытку его замены конституционной монархией… В 1792 г. во Франции произошла отмена королевской власти и была провозглашена республика. В России повторилось то же самое в 1917 г."[197] Подобно многим своим современникам, Н.И. Кареев верил, что история Французской революции является провозвестием того пути, который предстоит пройти России. Неудивительно, что исходные пункты этого маршрута — монархия Бурбонов и монархия Романовых — представлялись ему столь схожими между собой.

Я так подробно остановился на кареевской интерпретации французского абсолютизма не только потому, что из наших историков Французской революции "патриарх русской школы" больше других уделял внимания данному сюжету, но и потому, что предложенная им трактовка оказалась, как мы увидим далее, "типической" для всей отечественной историографии Революции.

В этом нетрудно убедиться, обратившись, например, к уже упоминавшейся в первой главе научно-популярной книге об абсолютизме, написанной Е.В. Тарле[198]. У нас нет оснований полагать, что, работая над ней, автор находился под влиянием кареевской концепции. Е.В. Тарле написал это сочинение в 1906 г., то есть за два года до появления "Западноевропейской абсолютной монархии" Н.И. Кареева. Вышедшую же ранее "Историю Западной Европы в новое время", где Н.И. Кареев впервые подробно сформулировал своё видение французского абсолютизма, Е.В. Тарле в сносках не упоминает. А если ещё вспомнить о разных методологических предпочтениях обоих историков — Тарле симпатизировал марксизму, который Кареев отвергал, — то вряд ли мы бы удивились, обнаружив в их интерпретациях абсолютизма, как минимум, некоторые различия. Однако, напротив, не только в основных положениях, но и во многих частностях эти интерпретации практически совпадают.