Французская революция: история и мифы

На коллоквиуме 1973 г. Собуль выступил с докладом, имевшим программное значение для освещения масонской тематики в «классической» историографии. По мнению исследователя, ранее в научной литературе существовало три основные точки зрения на роль Ордена вольных каменщиков в подготовке революции: две «крайние» — «триумфалистская» концепция масонских авторов (прежде всего Мартена) о ведущей роли Ордена в событиях 1789–1791 гг. и противостоящая ей контрреволюционная теория «заговора», к сторонникам которой Собуль отнес не только Лефранка, Баррюэля и Фэя, но и Кошена, — а также «средняя» линия Матьеза и Лефевра. Суть последней Собуль сводил к следующим положениям: во-первых, масонство сыграло определенную роль в распространении Просвещения, но отнюдь не было главной движущей силой этого процесса; во-вторых, Орден включал в себя представителей дворянства, духовенства и буржуазии, а потому не мог бороться против традиционной социальной иерархии, не подвергая свои ложи угрозе распада; в-третьих, по мере углубления Революции буржуа-масоны испытывали острую неприязнь по отношению к демократам и республиканцам, не говоря уже о санкюлотах. Результаты конкретных исследований, по словам Собуля, подтверждают правильность именно этой линии, что позволяет продолжать научные изыскания в данном направлении без лишней полемики, а «крайние» точки зрения просто отбросить[522].

Отнеся Кошена к сторонникам теории «заговора», Собуль объявил его концепцию бездоказательной и слово в слово повторил соответствующие аргументы Матьеза[523]. Между тем, обобщив далее в докладе данные ряда локальных исследований, Собуль пришел к выводам, которые не так уж и сильно, как ему, быть может, хотелось, отличались от того, что в действительности писал Кошен. Так, Собуль признавал, что накануне Революции масонские ложи, как и другие общественные ассоциации, были своего рода школами новых форм политической культуры, где просвещенная буржуазия и либеральное дворянство отрабатывали навыки публичного выступления, дискуссии, выборов и других демократических процедур, необходимые для парламентской и представительной системы. Там же, по его словам, происходило объединение на принципах равноправия родовой аристократии и высшей буржуазии — именно такой, далекий от «подлинного равенства» идеал нашел в дальнейшем отражение в политической программе либерального крыла революционеров. В самом же начале Революции, при формировании «патриотической партии», её организаторы использовали для координации движения свои масонские связи, как, впрочем, и связи личные, родственные, деловые, а также возникшие благодаря членству в других общественных ассоциациях[524]. Как видим, ни одно из этих положений не противоречило концепции Кошена. И даже наблюдение Собуля о постепенном вымывании масонов из революционного движения по мере углубления Революции вполне согласовывалось с тезисом Кошена о действии «закона отбора и вовлечения».