Французская революция

Во главе союзной армии встал герцог Брауншвейгский, считавшийся тогда одним из лучших полководцев Западной Европы. Еще молодым человеком он снискал себе громкую славу в годы Семилетней войны, сражаясь в рядах прусской армии. В 1787 году он командовал прусскими войсками, вторгшимися в Соединенные провинции, где провел молниеносную и, по мнению современников, образцовую кампанию. Его репутация была столь высока, что, готовясь к войне с Австрией, военный министр Нарбонн тайно направил к нему генерала Кюстина, чтобы уговорить знаменитого военачальника возглавить французскую армию, но герцог не согласился. Теперь же именно ему и предстояло руководить вторжением во Францию.

Между тем в Париже «партии» продолжали борьбу за власть. 28 июня в столицу из армии примчался генерал Лафайет. Он выступил в Собрании, потребовав привлечь к ответственности тех, кто 20 июня ворвался в королевскую резиденцию, а также их вдохновителей – клубистов-якобинцев. Фельяны и Равнина встретили речь знаменитого генерала аплодисментами, а попытка жирондистов вынести ему порицание провалилась. Однако каких-либо реальных последствий этот демарш не имел, так как Лафайету пришлось вернуться к своим войскам, после чего его противники «слева» снова перехватили инициативу. Более того, столь впечатляющее появление Лафайета в столице побудило два соперничавших крыла Якобинского клуба – приверженцев Бриссо и Робеспьера – объединиться против той общей угрозы, которую для них представляли сторонники конституционной монархии, стоявшие во главе армии.

С начала июля объединившиеся якобинцы взяли уверенный курс на свержение королевской власти. Идеологическое обоснование их действий в Собрании обеспечили ораторы-жирондисты Бриссо и Верньо, обвинявшие короля в измене и призывавшие «нанести удар по Тюильри». У якобинцев о том же говорил Робеспьер, у кордельеров – кордельерское трио.

11 июля Собрание заявило о том, что «Отечество в опасности». Это означало, что в национальную гвардию призываются все мужчины, способные держать в руках оружие. Если раньше служба там была уделом лишь активных граждан, имевших постоянное занятие и способных обеспечить себя формой и огнестрельным оружием, то теперь ряды национальной гвардии оказались открыты для всех без исключения. Тем, у кого не было денег на ружья, выдавались пики.

В обход королевского запрета Собрание пригласило национальных гвардейцев из провинции прибыть со своим оружием в столицу для празднования дня Федерации 14 июля. Со всей Франции в Париж двинулись отряды федератов. После праздника им было предложено отправиться на фронт, однако они не торопились это делать, требуя сначала низложить короля. К тому же призывали и активисты наиболее радикально настроенных секций Парижа. 29 июля в Якобинском клубе Робеспьер тоже заявил о необходимости свергнуть монарха и созвать Национальный конвент для пересмотра Конституции.

Тем временем герцог Брауншвейгский перед началом наступления союзных армий обратился 25 июля к парижанам с манифестом, выдержанном в резком и угрожающем тоне. Он обещал разрушить французскую столицу и покарать ее жителей, если королю будет причинен вред. Однако его угрозы вызвали именно те последствия, которые должны были предотвратить.

О манифесте герцога Брауншвейгского в Париже узнали 3 августа. В тот же вечер представители столичных секций приняли решение о низложении короля. В ночь с 9 на 10 августа уполномоченные от ряда секций Парижа собрались в Ратуше и, отстранив законно избранный муниципалитет, создали самозваную повстанческую Коммуну. Мэр Петион сообщил Собранию, что «народ теперь сам осуществляет свой суверенитет», и фактически сложил с себя ответственность за происходящее. В полночь ударил набат, подав сигнал к началу восстания.

Королевскую резиденцию Тюильри охраняли около тысячи швейцарских гвардейцев, примерно три сотни дворян-добровольцев и несколько рот национальной гвардии. Руководил всеми командующий национальной гвардией Парижа маркиз Антуан Галио Манда. Бывший офицер, почти сорок лет прослуживший в гвардии короля, он и на новом посту сохранил преданность государю и готов был защищать его до последней капли крови. Получив ночью вызов из мэрии и еще не зная, что власть там теперь принадлежит инсургентам, маркиз отправился в Ратушу, где был убит мятежной толпой. Защитники Тюильри остались без предводителя. Новым командующим национальной гвардией Коммуна назначила предпринимателя-пивовара Антуана Жозефа Сантера, сторонника восстания.

В 5 часов утра Людовик XVI провел смотр своих войск. Результаты не обнадеживали. Если швейцарцы и дворяне приветствовали его возгласами «Да здравствует король!», то многие из национальных гвардейцев предпочли выкрикнуть «Да здравствует нация!» и даже «Долой предателя!». Сразу после смотра часть национальных гвардейцев покинула Тюильри и присоединилась к мятежу.