Французская революция

И это были не просто разговоры и планы. Когда австрийские войска войдут в Эльзас, их командующий выпустит прокламацию, содержащую следующие слова: «Посмотрите на другие народы Германии, и вы увидите, сколь рады они снова назвать вас братьями. Воссоединитесь же с ними. Среди вас нет никого, я уверен, кто откажется от счастья быть немцем». Из различных свидетельств современников видно, что австрийцы поглядывали также на Лотарингию, Франш-Конте, отдельные города Фландрии, тем более что Франция фактически сама создала прецедент, присоединив к себе Авиньон и ряд других территорий.

У Великобритании не было с Францией общих границ, но англичане всячески намекали, что тоже ожидают компенсации за неспровоцированную агрессию – на сей раз в колониях. Им к тому же хотелось, чтобы те огромные деньги, которые они тратили на поддержку роялистского движения, позволили бы поставить точку в долгом морском соперничестве обеих держав.

В таком ракурсе становится более понятным весьма странное, на первый взгляд, отношение союзников к армиям эмигрантов. Противники Республики недоумевали, отчего державы коалиции даже не пытаются объединить с ними свои усилия. Как писал современник, солдатам армии Конде – «элите нации» – создавали «тысячи препятствий, запретили им даже малейшую демонстрацию вооруженной силы, парализовали все их действия, и ответ на все их послания, призывающие поторопиться, был один и тот же: “Погодите, выждите”».

Вандейская весна

Республике с возникновением новых фронтов потребовались новые войска, поскольку уже имевшиеся быстро сокращались из-за потерь, массового дезертирства и оттока добровольцев, которые, отслужив одну кампанию, сочли свой долг исполненным и покинули ряды армии. В результате 23 февраля 1793 года Конвенту пришлось объявить о дополнительном наборе на воинскую службу 300 тысяч человек. Власти устанавливали цифры призыва для каждой административной единицы, после чего все проживавшие на ее территории холостые и вдовые бездетные мужчины от 18 до 40 лет выбирали или определяли жребием, кому идти служить. Люди имущие могли нанять себе заместителей.

Принудительный набор в армию вызвал всплеск недовольства среди крестьян, особенно в тех регионах, где ситуация в предшествующие месяцы и без того была накалена конфликтами вокруг церковной реформы и репрессиями против неприсягнувших священников. Разрозненные крестьянские бунты вспыхивали в Бретани, Нормандии, Французской Фландрии, Эльзасе. Однако повсюду они были быстро и жестоко подавлены размещенными в тех областях многочисленными воинскими контингентами. Эльзас и Фландрия фактически являлись прифронтовой зоной, а в Нормандии и Бретани находились войска, защищавшие побережье от возможной английской высадки.

Иначе дела обстояли в Пуату и Анжу, где вооруженные силы Республики были представлены лишь национальной гвардией больших и малых городов. Здесь разрозненные и стихийные народные бунты, не встречая серьезного сопротивления, вылились во всеобщее восстание, которое затем, по мере ужесточения репрессий со стороны центральных властей, превратилось в настоящую гражданскую войну. Название департамента Вандея, оказавшегося в центре этих событий, прогремело на всю Францию и стало именем нарицательным. Именно здесь развернулось самое массовое и долгосрочное народное движение периода Французской революции – направленное, однако, против Революции.

Первые искры вспыхнули с началом призыва. 3–4 марта 1793 года крестьянская молодежь устроила волнения в Шоле, шумно выражая нежелание служить. Появившийся военный патруль разоружили, а двух офицеров в стычке ранили. В ответ городская национальная гвардия, привыкшая не церемониться с «деревенщиной», открыла по толпе огонь на поражение. С десяток человек были убиты и ранены, остальные разбежались по деревням, где начали активно вооружаться, отбирая оружие у местных «патриотов». Департамент забурлил. Власти то и дело получали известия о все новых мятежных «сборищах», возникавших в разных местах.

На 12 марта в местечке Сен-Флорантен была назначена жеребьевка для призывников из одноименного дистрикта. Городок заполнили до шестисот крестьян, вооруженных чем попало. Они потребовали у местных властей отменить жеребьевку и выдать им полноценное оружие. Администрация отказалась и уже привычно бросила против селян национальных гвардейцев. Тех было вчетверо меньше, но они имели две пушки. Словесная перепалка между противоборствующими сторонами вылилась в беспорядочный обмен выстрелами. Появились первые убитые. Комендант приказал стрелять в бунтовщиков из орудий. Это было уже слишком. Взревев от ярости, толпа ринулась вперед и смяла городских, обратив их в бегство. Одержав первую победу, мятежники разгромили административные здания, спалили архивы, разграбили дома «патриотов» и устроили праздник. Лафеты захваченных пушек сожгли. Никто не собирался воевать всерьез.