Французские гастроли

— Ты чего так возбудился-то? Ты же его знать не можешь, молод ещё, и зачем тебе самолёты? Ты же музыкант! Как говорят у вас в Одессе, это две большие разницы. — Лопато откровенно ржёт, глядя на моё возбуждённое состояние. — Ладно, успокойся. Познакомлю я Вас. Артур Антонович так же на стуле подпрыгивает, когда о своих самолётах рассказывает. Не юнец уже, за полтинник давно перешагнул, а тоже ведёт себя как мальчишка. — а я ликую. Небо близко!

* * *

От Лопато отправляюсь в кабаре. Что-то у меня сегодня весь день в разъездах и чтоб я делал без своего байка? В заведении я не был уже недели три и мне интересно что там происходит, да и просто с Луи пообщаться захотелось, поделиться своими планами. С Мишель мы встречаемся регулярно пару раз в неделю, но по утрам, когда кабаре уже закрыто и она сама почти что «клюёт носом». Конечно, кое-что она мне рассказывает, но на долгие разговоры её не хватает, после бурного секса и непродолжительных нежных ласк девушка просто засыпает в моих объятиях и будить её у меня рука не поднимется. Но мне и самому интересно посмотреть, как без меня кипит жизнь в заведении.

Ни́колас проводит меня в мой бывший кабинет, где сейчас хозяйничает Мишель. Она за кулисами проверяет готовность к выступлению и отдаёт последние распоряжения кордебалету. Через полчаса выступление Людмилы с романсами и времени у кордебалета ещё достаточно, но обычно так и бывает, что всякие непредвиденные случайности вылазят именно в самую последнюю минуту. По себе знаю, что спокойно вздохнуть можно будет только после завершения последнего номера. А в кабинете произошли изменения, появилось большое зеркало и столик с парфюмерией. Теперь сразу видно, что это не просто рабочий кабинет конферансье, но и уютный женский будуар.

Меня встречает Лепле, и мы с ним по-дружески обнимаемся. Вижу, что мой партнёр искренне рад моему появлению и возможности услышать свежие новости от первоисточника, а не от «испорченного телефона», каким для нас выступает Мишель. Просто поболтать по телефону у нас получается крайне редко. Мы с Луи сейчас существуем в «противофазе». Вообще не представляю, как сам-то раньше жил в таком режиме, а ещё умудрялся и учиться и в полпредстве бывать и даже концерты там давать.

Вальяжно сижу на диване на правах гостя и попивая хороший кофе слушаю своего партнёра, решившего сделать мне небольшой отчёт «о проделанной работе». Радует, что дела в кабаре идут успешно. Мишель уже без меня подготовила новую программу и на следующей неделе её представят публике. Мои слова о том, что Шоу должно обновляться не реже одного раза в квартал, упали на благодатную почву. А в планах моей девушки уже обрастает деталями каркас следующей программы.

Луи ухмыляется и подначивает меня тем, что я никак не могу насовсем расстаться с кабаре и регулярно «провожу инструктажи» нового режиссёра-постановщика. Да так, что она после моих «наставлений» еле ноги переставляет, но энергия из неё так и брызжет. Восхищается моей прозорливостью в выборе ведущей Шоу-программы и со смехом рассказывает, что у Мишель уже появились подражательницы и в Парижских кабаре и даже в Германии.

Но там это дело быстро пресекли на государственном уровне. Немецким женщинам не только запретили посещать кабаре, но даже носить макияж «очень не рекомендуют». Вскоре, наверное, и сами кабаре прикроют как заведения «неподобающие арийскому духу». Согласно киваю и добавляю, что в Рейхе уже начались преследования гомосексуалов и лесбиянок. Уголовную статью за однополую любовь в Германии не отменяли, как это сделали во Франции. Так что скоро из Германии побегут не только евреи, но и гомики. А кто не побежит тот будет уничтожен, как и те, кто этому потворствует. В том числе владельцы кабаре и борделей. Весёлое настроение Лепле как-то сразу улетучивается.

Мрачное молчание, повисшее в кабинете, прерывается появлением Мишель. Она с тихим визгом виснет у меня на шее и не стесняясь Луи мы с ней обмениваемся страстными поцелуями. Мой партнёр опять оживает и весело поблёскивая глазами показывает мне два больших пальца за спиной моей подруги. Как мне не хочется потискать Мишель подольше, всё же со вздохом выпускаю её из рук. Она хихикает и потрепав мою шевелюру поправляет у зеркала макияж, а затем убегает открывать программу послав мне на прощание воздушный поцелуй.

Со сцены звучат романсы Людмилы и под их аккомпанемент мы с Лепле ведём неспешную беседу. Рассказываю о своих планах по постановке мюзикла, о препонах возникающих на пути к воплощению замысла. О том что уже сделал и что ещё предстоит сделать. Луи сочувственно кивает, но заявляет, что верит в меня и моё будущее. Это его жизнь подходит к концу, а у меня всё ещё впереди. Вздыхает и неожиданно произносит: