Французские гастроли

Вытаскиваю «сейф» и срываю с него толстую наружную обшивку дна. Под задубевшей кожей обнаруживается плотная картонка, на которой ровными рядами тускло отсвечивают николаевские десятирублёвики. Двести штук, как и обещал Феликс. Десять монет в ширину и двадцать в длину как раз покрывают всё днище саквояжа равномерно по нему распределившись. Монеты к картонке приклеены и накрыты второй такой же картонкой, а сверху ещё и бархатная обшивка. Если не обращать внимания на вес саквояжа, то ни за что не догадаешься, что тут что-то есть.

Беру в руки саквояж и рассматриваю распоротые боковины. Так и знал! Между наружной кожаной стенкой саквояжа и внутренней бархатной обшивкой есть вставка из тонкого ситца. Уже без всякой жалости отпарываю бархат с боковых стенок и вынимаю два «конверта» в каждом из которых в специальных прошитых карманчиках находятся пятидесятифунтовые купюры. По двадцать купюр в «конверте» с каждой стороны саквояжа, ещё по пять банкнот принесли его торцы. Обессиленно усаживаюсь на стул, нет сил даже порадоваться. Всё, мои насущные проблемы решены!

Если бы эти николаевские десятирублёвики вдруг оказались у меня в будущем, я, наверное, был бы очень рад нечаянно свалившемуся на меня богатству, но здесь и сейчас они стоят недорого, всего лишь по весу того золота, что в них находится. А его стоимость не очень-то и велика. Бурный рост котировок золота ещё далеко впереди. А вот две с половиной тысячи фунтов стерлингов, это сейчас для меня самое настоящее богатство. И надо хорошенько подумать, как им распорядиться.

— Мишель, и ты с этим ехал безо всякого оружия? Ты же пистолет при мне в Афинах покупал! А до этого? Как ты не боялся всё это везти без охраны? — глаза у Ганса круглые от изумления и горят каким-то фанатичным восторгом. На его глазах совершенно никого не опасаясь, молодой парнишка спокойно провёз крупную партию контрабанды. Один и без оружия!

— Ганс, что за мальчишество? Веди себя прилично! — гер Майер ухмыляется, глядя на восторженного племянника. Конечно, для него это «сокровище» совсем не те деньги, из-за которых стоит так восторгаться. Он переводит смеющийся взгляд на меня:

— Ну что, мсье Лапин, теперь вы можете себе позволить такой же автомобиль как у меня. Могу даже свой уступить, если в цене сойдёмся.

— Нет гер Майер, спасибо, у меня немного другие планы на эти деньги. Кстати, Ганс, я не был безоружен и до покупки пистолета. У меня с собой была тяжёлая трость. — и я смеюсь, видя непонимание на лице парня.

— Если не ошибаюсь, это толедская «игла»? Мсье Лапин вы дозволите взглянуть на Ваш клинок? — Маркус наверняка знаком с подобными тростями и для него не стало секретом то, что находится внутри. Открываю платяной шкаф и достаю трость, которую вчера машинально занёс в комнату забыв поставить в подставку для зонтов.

— Окажите честь господин Майер, оцените сталь. Я признаться не знаток. Вещь семейная, но время клинков вышло, больше надеюсь на это. — глазами указываю на кейс с дерринджером лежащий на столе и протягиваю трость Маркусу. Ну да, слегка приврал насчёт трости, но не говорить же ему, что мама приобрела её у кого-то по случаю… могут неправильно понять! Тем более что теперь она и правда принадлежит нашей семье.

Дядя под зачарованным взглядом племянника внимательно осматривает антикварную трость. Насмешливо хмыкнув, проворачивает декоративное кольцо, служащее стопором и с тихим шипением «игла» покидает свои ножны. Теперь хоть буду знать, как она называется. Маркус довольно щурится, разглядывая старинный клинок и восхищённо цокает языком.

— Настоящая толедская сталь! — ну ещё бы, за красоту и взял эту «тросточку», уж больно она тяжела для «пижонских» прогулок.

Но так… красотень! Сам клинок сантиметров семьдесят в длину, ширина около полутора сантиметров, толщина миллиметров пять, на каждой стороне по глубокому долу и сантиметров пятнадцать с каждой стороны у конца клинка заточены под бритву, а ещё крестообразная подпружиненная гарда и травление по всему клинку, вот только «яблоко» подкачало, тяжеловато на мой взгляд, но может так и надо? Фиг знает, я не шпажист. Тем временем Маркус заинтересовался именно рукоятью и внимательно её осматривает.

— Мсье Лапин, Вы позволите? — Майер показывает мне на рукоять и не понимая, чего он хочет пожимаю плечами.

— Попробуйте. — Маркус ухватившись одной рукой за рукоять шпаги второй берётся за бронзовое яблоко и напрягая мышцы пытается его отвинтить. Боюсь что он сейчас сломает мне шпагу, но помалкиваю. Надеюсь он знает что делает. Я например, там даже маленькой щёлки не увидел и считал, что рукоять и яблоко были отлиты заодно. После нескольких минут безуспешных попыток скрутить яблоко он откладывает шпагу на стол и в смущении разводит руками.