Французские гастроли

Только вот как попасть внутрь? Ворота из морёного дуба полностью перекрывают не только въезд, но и обзор Почётного двора (вот, как-то неожиданно вспомнилось название внутреннего дворика перед резиденцией посла, где мне довелось несколько раз побывать в моём времени). Ни звонка, ни молотка возле ворот не видно, так что хоть кричи, хоть кулаком стучи, хоть лбом в ворота бейся, никто не откроет.

Но я-то бывал здесь раньше, так что уверенно направляюсь к правому флигелю и под пристальным взглядом неизвестно откуда появившегося французского полицейского нажимаю на звонок вызова охраны возле входной двери. Спустя пару минут дверь открывается и меня встречает внимательный взгляд штатского, но с явной армейской выправкой.

— Мсье что-то хотел? — голос «штатского» сух и безэмоционален, французский язык безукоризнен, настороженный взгляд профессионально пробегается по моей фигуре, на мгновение задерживается на саквояже и вновь устремляется на меня. Я отвечаю по-русски:

— Моя фамилия Лапин, я прибыл из Советского Союза и у меня поручение к полпреду Довгалевскому Валериану Савельевичу, прошу доложить ему о моём прибытии. Валериана Савельевича должны были предупредить о моём приезде. — протягиваю охраннику свой паспорт и тот кивнув освобождает проход закрывая за мной дверь. Стою в комнате охраны и терпеливо жду, пока мои данные переписывают в журнал посетителей.

— С какой целью прибыли в Париж? — этот вопрос охранника приводит меня в недоумение.

— Простите? С каких это пор охрану полпредства стали интересовать подобные вопросы? Если Валериан Савельевич сочтёт нужным, он Вас проинформирует. — с минуту бодаемся взглядами и гебешник сдаётся.

— Оружие при себе имеется? — утвердительно киваю, раскрываю саквояж достаю кейс. Так же молча расстёгиваю пиджак и вынимаю дерринджер из кармана жилетки. Под напрягшимся взглядом чекиста разряжаю пистолет и показывав ему разряженные стволы упаковываю пистолет вместе с патронами в кейс и вкладываю обратно в саквояж.

— С саквояжем в здание полпредства входить нельзя! — всё также молча пожимаю плечами, достаю из саквояжа два конверта с направлением на стажировку и «гастроли», после чего передаю «запрещённые вещи» охраннику. Затем демонстративно распахиваю полы пиджака показывая, что больше у меня ничего нет. Интересно, а он будет меня обыскивать или не станет? Сейчас-то никаких рамок и металлоискателей нет. Но видимо мой юный возраст и демонстративная «покорность» убеждают охрану в моей безопасности.

— Семёнов! Проводи товарища Лапина в приёмную. — из соседней комнаты выглядывает второй «штатский» сотрудник и я чуть было не ржу во весь голос. Ну очень уж он походит на того «Семёнова» из «особенностей национальной охоты» в исполнении Сергея Гусинского. Вот только раз он находится на должности при посольстве, то ничего общего с «тем» недотёпой-участковым не имеет. Таких сотрудников и на таких должностях в ОГПУ не держат. Здесь люди служат «серьёзные» и проверенные.

Но моё настроение немного улучшается, может быть и оттого, что не приходится долго ожидать приёма у посла. Даже как-то не верится, но сейчас всё намного проще и бюрократии пока намного меньше чем в будущем. Хотя, зараза такая, в СССР она уже начала своё победное шествие по «присутственным местам». Получаю назад свой паспорт и под предводительством «Семёнова» иду на встречу с Довгалевским.

* * *

В приёмной жду не больше четверти часа, наконец секретарь или кто он там, затрудняюсь сейчас определить должность этого молодого человека, поднимает трубку телефона слушает, а затем подходит ко мне и сообщает, что полпред готов меня принять и провожает до дверей кабинета. Вхожу и с интересом оглядываю помещение. В общем-то мало что изменилось в обстановке с того времени, что видел в своём прошлом.

Всё та же лепнина в стиле рококо, тот же полированный паркет, даже мебель похожа на прежнюю, чего конечно не может быть. Вот только на месте портретов графинь и маркизов висят портреты членов нынешнего полит бюро с Иосифом Виссарионовичем во главе и с его же бюстом на постаменте. Я знаю, что все те портреты что висели на стенах раньше и теперь сняты, не уничтожены, а хранятся пока в пыльных запасниках, как и царский трон. Придёт время, и они вновь вернутся на своё место.

В кабинете находятся двое, но кто из них Довгалевский не имею понятия, как-то товарищ Перцов упустил этот момент и словесного описания полпреда у меня нет. Разговор уже заканчивается и один из них, по виду так самый типичный «местечковый» еврей-портной собирается уходить.

— Валериан Савельевич, Вы-таки уверены, что они на это подпишутся? — и с иронией добавляет на идиш. — Таким скупым не был даже мой дедушка Ицхак! — на что Довгалевский с ухмылкой отвечает:

— Если с того соглашения Нарком не поимеет гешефт, серьёзные люди начнут немножко нервничать и спрашивать с меня. Мне зачем? К мине вопросов быть не надо!

Я не выдерживаю и начинаю улыбаться. Оба мужчины это замечают, и «портной» с большими залысинами ото лба переводит на меня свой взгляд слегка выпуклых карих глаз: