Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Вы ведаете, мой господине, что я по многие времена уже сказывал вам, что приналежало к моему правлению в той академии, и что в особливости к вашей должности, не унимая ничего отнюдь, что прямо до вашей належитости есть, и мне бы ответну впредь быть за то, ежели бы я, безумным будучи, без ымянного Его царского величества указу все вам вручил, и был бы стеною повапленою, нежели предводителем того дела, и вы бы ясную ис того причину возимели всегда меня глупцом называть.

Ис того же письма вашего увидел я произвольную вашу от себя самого похвалу по установлении академии здешной. Мы кроме проектов твоих в большом числе, истинным разсмотрением Его царского величества отставленых и к вашему прибытку наполненных, не видим. Естли же регляменты и иныя расположения подачи вашей велишь нам приписовать к особой своей должности, те уже ни твоим разумом, ни дельностью, но искони во Франции учинены и напечатаны, и кто любопытным быть хочет, я чаю что не з большим за гривну купя там и сюды перевезши, переписать своею рукою может и всякому подовать их свободно, ибо, мой господине, я сам во Франции будучи, не хваляся, скажу, что не меньши вас о тех делех сведом.

На самом же действительном успехе тех наук (для которых принели вы себе имя генеральнаго директора в той академии) не только изобилия наукам тем или цветущей их плод видим, но ежели бы не случилися здесь аглинския профессоры, в той академии и освидетельствовать [бы] было некому, кто ис кадетов свою науку совершил. Как вы сами о себе ведаете, что вы по тому чину своему никакой еще пробы ис силы превозхождения вашего в тех науках доныне от себя не показали, что все до того вашего чину необходимо зависело.

Разве то в нечто вменить, что не только навигаторы, но и самыя ундерофицеры от лейб гвардии, присланныя имянным Его царского величества указом для обучения тех кадетов, (не по шляхецкому обычаю) из рук ваших дубинами в гроб забитый. В сем им ис той академии под жестокими вашими угрозами и наказанием весьма запрещено свое убежище ко мне иметь. Ис того я не знаю, по вашему самовласному разсутку, каким я лоскутком к той академии пришит.

Что же вы в том письме бездельно безчестите меня, что я бутто сам начальное имя президенское приписую себе, понеже президент ничто иное есть, токмо первое имеющей место при своем деле, о чем можете быть что вы не знаете. И то, мой господине, имя я не похитил, ибо мне из канцелярии Его царского величества то достоинство пишут, и ис того можете разсмотреть, что я то имя действительно содержу. И я также могу ровным весом еще сумневатца и о вашем баронстве, и о прежних чинах, и о свидетельствах за монаршескими руками прежних правительств ваших, и всех хвальных дел, которыя, кроме внешных фигур, но самом свидетельстве свету еще не показаны, ибо я во Франции и в Вене был и гораздо знаю ваши славные такия дела, которые можете разве в сумерках, а не пред со[л]нцом объявлять.

Знаю я, мой господине, что приналежит до директора, ведаю также, что до моей должности, и в том мне вам законов ваших собственных приписовать отнюдь никакова указу не дано.

Что же действительно касается до моей покорнейшей пред Его царским величеством природной службы во академии той, я больши вас горечае и прилежнее рабское ныне наемничье прилагаю к тому управлению сердце, и если спорыватца{397} вам в том со мною, то бы противу совести своей вы чинили, и ничто ни в чем в той академии не опущено, как я о своем и о вашем поведении явственнее уже написал к вам в вышепомянутом прежнем своем. Что же вы пишете, не осмотряся, о моем себе супротивлении, то чинилося и впредь будет чиниться для лутшаго исправления дел, как оныя сами о себе явят к соблюдению высокой чести и для прибыльного интересу Его царского величества, понеже твоей самовласной и притязуемой воли по вашим прихотям послушником быть я отнюдь не обязан, и что до вас не приналежит, николи вам в том не попустится.

Того ради вас, мой господине, прошу впредь бездельно не безчестить меня, а знать себя, и кроме прямых рапортов, должных от вас мне, таких, ни к чему не потребных и наглых сплеток и лай ко мне от себя не писать. Сохраняю чесно свою должность, что в особливости на вас зависит, и меня таковыми незаслужеными от вас, меньшаго служителя Его величества, афронты не обеспокоивать, каких я от жизни моей от своего всемилостивейшаго манарха не слыхал, нежели от вас, гораздо рядового человека. Естли же инако со мною, не удержався от таких безлепиц, впредь поступите и продолжаться в такой своей дерзости станете, я свободно найду к истинному суду и к управе Его царского величества свое убежище за то явное уничижение дерзостное ваше, касающееся самой наивышшей державы самого Его величества в своем непослушании, и за неповинное и незаслуженное от вас себе бесчестие и напрасное озлобление. И таковыя письма впредь в глаза будут назад брошены тем, кто их принесет.