Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Что же будете о прямых делех к пользе той академии до нас писать, на те всегда со сердною готовостью определение со всяким поспешением и приказы наши на те дела присланы к вам будут, а сами извольте видатца со мною во академии и труда не иметь ездить ко мне.

В протчем остаюсь всегда.

В Санкт Питер бурге августа в 27 день, 1716 г.

РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Д. 28. Л. 354 об. — 357{398}

N° 42 А.А. Матвеев — Ф.М. Апраксину, 3 сентября 1716 г.

Всемерно Вашему сиятельству уже известно есть, что высоким Его царского величества всемилостивейшего государя нашего именым указом назор и управление академии здешней положено на меня, и что указ чрез письмо Вашего сиятельства за власною вашею рукою к директору барону Сентилеру прислан, чтоб ему быть мне послушну.

Я доныне не оставил от себя никакова случая, чтоб доброго согласия х пользе всегдашней тех дел с ним не иметь, отгребаяся от безсоюства, во всем должныя расположения ему, барону, от себя определил, что моей каманде и его особой должности в той академии принадлежало, не вмешивался отнюдь в собственное его то дело. Но с великим сожалением, долговременно терпев, усмотрел я, что не только плод цветущей тоя академии в происходех тех наук при нем действительно [не] умножился, но и ежели бы не случилися здесь из Москвы аглинские профессоры, Фархварсон и Гвын (о которых Вашему сиятельству не неизвестно есть), то бы поистине школьников, как они из науки одной ф другую происходят, освидетельствовать было некому. А до меня ничего того у него, барона, не было, из науки в науку без свидетельства преходили, и сам он того не знает, и денежная прибавка была все просто, почему бы впредь и разобрать невозможно. Но к тому ж самыя безчинства и досады во оной академии, лейб гвардии ундер офицеры, навигаторы и самыя кадеты из рук его бароновых [...] побиты дубьем, и приходить им, навигаторам и кадетам, ко мне он, барон, под жестоким наказанием всем заказал, а кто придет ко мне из оной академии навигаторы или кадеты, за то бьет без милости, и то начальство мое весьма он унимает и уничтожает. Гораздо бы было лутче, естли бы та академия во всех науках приказана была вышепомянутым профессорам, которыя поистине сто раз те науки перед ним знают, а он только разве один чин свой, фигурою бесполезною у того дела находится.

Потом сего ж месяца в 29 день с утра пришед он, барон, в дом мой с великою дерзостию и бесчинством неслыханым, при бытности тогда у меня лейб гвардии порутчика господина Бестужева нападал на меня нагло и спрашивал у меня с великою своею дерзостию Его царского величества указ на письме, какой я имею указ начальствовать в академии и быть выше его, и сказал мне что он один генеральной директор и командор всей академии, а не иной кто, и меня вменя быть только камисаром, и от правления отказывал. Но я ему, барону, коротко ответствовал, что ему никакова указа объявлять не должен, и на все довольно отвествовано ему от меня на письме. И увидя такую ево необычную смелость и неистовую [...], что он, барон, искал того чтоб до великой ссоры мне с ним доступиться, для того тотчас вышел при нем, господине порутчике, ис той своей хоромины в другую.

Понеже ево бароново поведение и дело с обещанием и с обязательством в службу Его царскаго величества отнюдь не сходно, и прилежание к тому делу не только плохое, но и [...] к управлению их, школьников, непредусмотрительное дело есть, для того ныне ко оправданию моему собственному имею токмо свое убежище до Вашего сиятельства. Ест ли впредь в той академии от его, баронова, нерадения и от небрежения о тех делех при беззаботном непорятке дела той академии все неисправно от него пойдут, чтобы особливо мимо его от Его царского величества на мне одном истязаны отнюдь не были, и я бы напрасно в том такого о себе ответу на себе один не понес, оправдав себя во всем чрез сие мое [письмо] пред Вашим сиятельством, которой з глубочайшим моим почитанием безотступно пребываю всегда,

Вашего сиятельства всепокорный и всепослушный слуга,

Граф Матвеев.

Из Ст.питербурга сентября в 3 день 1716 г.

P.S. О том же здесь для очиски своей и светлейшему князю{399} на письме, при коем же свое оправдание подаю.

РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 119. Л. 29-30 об.

N° 43 А.А. Матвеев — А.Б. Макарову, 28 сентября 1716 г.

Милости секретарю от кабинета, Алексею Васильевичю Макарову.

Государь мой,

перед нескольким временем с великою радостию получил я здесь письмо ваше, моего государя, отпущенное ко мне ис Копенгагена прошлаго августа от 2 дня сего текущаго году, и выразумев из него безмерную никогда мною не заслуженную вашу заочную к себе милость.

За оную ни я, ни вся моя фамилия вам, моему государю, никогда заслужить не может, только вышняя рука всемощная своею нагродою великою воздаст ту вам и всему дому вашему милость.