Французский авантюрный роман: Тайны Нью-Йорка. Сокровище мадам Дюбарри

— Ты сам, Пьер, разве не связан женщинами?

— Какими?

— Сестрой и матерью.

— Когда я понял, что дело заходит далеко, то оставил их в Крюне, в верном доме, на попечении старого слуги нашего семейства — Лабранша. Так что мне ничто не мешает.

— Ты увидишь, что любовь не помешает мне громить синих.

— Но я в отчаянии, что у меня будет друг-меланхолик. Я буду тревожно спрашивать: «Что с тобой, Ивон?», а мне будут отвечать: «Я думаю о ней!». Это будет забавно… К тому же лить слезу можно будет в дуло ружья…

Бералек невольно улыбнулся и сказал:

— Поправляйся сначала, болтун, еще успеешь наплакаться.

…Выздоровление шло гораздо медленнее, чем ожидал Пьер. Только месяц спустя он почувствовал в себе достаточно сил, чтобы предпринять путешествие.

Начались совещания с булочником Симоном.

— Куда вы хотите направиться? — спрашивал добряк.

— Конечно, туда, где дерутся с синими, — отвечал Кожоль.

— Вернемся в Вандею, где еще держатся Шаретт и Стофлет, — предложил Ивон.

Булочник скорчил презрительную мину.

— Да, правда, в Вандее еще дерутся, но это чепуха по сравнению, с тем, что я вам предложу…

— Посмотрим, — сказал с любопытством граф.

— Многие вандейцы, избежавшие смерти, не вернулись, а предпочли остаться в Бретани и действовать вместе с шуанами. Вы это знаете, не так ли?

— Да, — сказали молодые люди.

— К тому де они избрали себе храбрых и надежных вождей.

— Вот такого-то вождя нам и подавай, — подтвердил Пьер.

— Ну! Так я думаю отослать вас к самому хитрому. Как булочник, я когда-то вел дела с одним мельником, сын которого сделался замечательным малым. Я вас отошлю к Жоржу Кадуалю, а он хорошо принимает тех, кто приходит от старого друга его отца.

— Подавай же нам своего Кадуаля, — сказал Кожоль.

Симон продолжал:

— Синие подрядили меня на поставку двух телег муки для конвоя съестных припасов, отсылаемых в гарнизон Фужер. Так как они всегда забывают уплатить за муку, я решил вернуть свое добро и предупредил Кадуаля о проезде конвоя, и он встретит его со стороны Витре. Я дал ему знать, что лошадьми будут править два друга, которых я ему посылаю. Теперь Жорж ждет вас. В минуту нападения на конвой вы свернете в нужную сторону.

— Отлично, — воскликнул граф.

Вечером молодые люди, тщательно переодетые, поехали с конвоем.

Час спустя Ивон и Пьер вступили в войско Жоржа, состоявшее частью из вернувшихся эмигрантов, частью — из вандейцев.

Поход этот пока не ознаменовался никакими серьезными сражениями. Надо было ждать минуты всеобщего восстания, подготавливаемого Пюизе. Главнокомандующий понял необходимость овладеть городом в то время, как должен был вспыхнуть бунт, и отдал приказ окружить Ренн, чтобы вторгнуться туда при первом сигнале.

Время шло медленно для влюбленного Бералека. Прошло уже два месяца со времени его разлуки с мадемуазель Валеран. Как ей живется? Не грозит ли ей опасность?

Он сидел на краю рва, углубленный в мысли об Елене. Его мечтания были прерваны легким ударом по плечу и голосом, спрашивающим:

— Что с тобой, Ивон?

Бералек машинально ответил:

— Я думаю о ней.

Взрыв гомерического хохота заставил его обернуться. Кожоль заикался от смеха.

— Не предсказывал ли я! Вопрос и ответ… все точно!

Но, взглянув на друга повнимательней, граф перестал смеяться.

— Прости, Ивон, я неудачно пошутил, — сказал он.

Шевалье, тронутый раскаяньем Пьера, протянул ему руку и прошептал:

— Как давно я не видел ее…

— Да кто же мешает нанести ей визит?

— Как можно думать об этом! Город наполнен неприятелем, ворота бдительно охраняются…

— Если ворота заперты, проникни в город со стороны Вилены! Ты, вероятно, найдешь какую-нибудь лодку или просто доску и на ней пустишься по течению реки…

— Сегодня же вечером я буду в Ренне, — оживился Ивон.

— Кажется, мог бы сказать: «Мы будем».

— Ты тоже пойдешь, Пьер?

— Неужели ты воображаешь, что я отпущу тебя одного? Если мы решили делить все пополам, то…

Потом он поспешно прибавил:

— Все, кроме красоток…

— Хорошо, пойдем вместе вечером…

Получив согласие Кадуаля, который воспользовался этим случаем, чтобы узнать положение дел в городе, молодые люди вышли из лагеря вечером. Поднявшись вверх по Вилене, они добыли утлую лодочку. Усевшись в нее, они поплыли к городу.

Пристань Вилены охранялась двумя большими барками, стоявшими на якоре. Караул наблюдал за проходом, образованным расстоянием между ними, причем, оно было столь небольшим, что часовые могли переговариваться шепотом.

Ночь была темная, и холодный февральский ветер загнал солдат в шалаши. Только часовые бодрствовали.

— Пико, кажется, вода плеснула?

— Наверное, командир обходит дозор, — отозвался другой.

— Нет, это не он. Шум со стороны верховья, а не из-за города. И потом офицеры сегодня заняты более приятным делом.

— Что же они делают?

— Они сегодня приглашены на торжество к Жану Буэ, который празднует свое выздоровление.

— Это тот судья, которого хватил удар? Думали, что он останется идиотом и что…

Солдат умолк и прислушался.

— Ты прав, Пико, там лодка! Я слышал удар весел!

Все было тихо.

В эту минуту Ивон и Пьер, лежа в лодке и отдавшись течению, проплывали узкий проход между барками.

Они были в Ренне.