Французский обиняк

— После тестирования они оставят мне всю технику. Сам пойми, что мне еще делать на пенсии, как не крутить этот ящик! Я достаточно вник в это дело, и мне нравится, даже подумываю предложить услуги нашей фирме по вычислительным приборам. Только они, так сказать, думают! Староват я для них! Там одни только молодые парни и девушки.

— А как они вышли на тебя? Ткнули пальцем в небо и попали на тебя? — ехидно спросил Марсель, теперь нисколько не сомневающийся в том, что Огюст получил «тампон» от агентства Северной Америки. Вот только он не понимал одного обстоятельства: почему Каштан уверенно, почти с вокзала поехала к Филону? Ответ был только один, но верить в него Марселю не хотелось.

Филон устало посмотрел на Марселя, вздохнул и сказал:

— Наткнулся в газете на объявление о проведении тестирования новой компьютерной сети АРПАНЕТ в разных странах, написал им, и неожиданно они приехали, мы заключили договор, который ты можешь увидеть у меня в бюро у окна. Потом техники установили компьютер и модем. Наладчики сидели полдня, пока не научили меня азам работы с компьютером. Вот я и сижу долгими осенними вечерами, изучая по книгам и инструкциям это хитрое дело.

— А это, что это такое, о чем ты говоришь? — спросил директор DST.

— Это прибор для выхода в сеть, для связи между удаленными компьютерами по телефонной линии! — Филон укоризненно посмотрел на Марселя, словно говоря: ну что тут удивительного?!

— И где находятся эти удаленные компьютеры?

— По всему миру! Везде, где есть медный провод для связи.

— Выходит, что ты можешь передать любое сообщение, минуя почту, границы, как радиосвязь?

— Да, только не так шумно, как пианист[214].

Марсель остановил магнитофон и повернулся к заместителю:

— Что скажешь?

— Американцы с радостью дали право на тестирование, как говорит Филон, когда выяснили, кто он такой!

— И ты думаешь, что его прихватили, поставили тампон?

— Уверен! Вон группа из Северной Америки прибыла к гостинице и пасется около! Тут заваривается какая-то каша, а мы выдернули нашего Огюста из оперативной комбинации[215].

— Ты хочешь его вернуть?

— Поздно! Что сделано, то сделано! Надо плотно брать в разработку этих парней на «доджах» и вести их! Может быть, даже задержать! Ну, по обстоятельствам!

— Мне готовить оперативную группу? — спросил заместитель.

— Готовь три группы! Их много, и они хорошо упакованы!

— Скажу более, как мне сообщили, это спецназ их агентства! Нам нужны наши лучшие мужчины из двух отделов! Силовой и аналитический! — мысленно прикидывая состав, отозвался заместитель.

Марсель снова вернулся в комнату с Огюстом. Филон, привязанный к креслу, дремал, свесив голову набок.

— Эй, проснись! Не на пикнике! — ровным голосом разбудил пленника Шале.

— У вас тут и отдохнуть не дают старому пенсионеру! Ну, вот чего ты привязался ко мне, Марсель?

— Пойми, это надолго! Пока ты не выложишь всю информацию, ты отсюда не выйдешь!

Огюст засопел носом, потом тихо спросил:

— Что ты хочешь знать?

— Я же спросил, почему ты погнал в Париж? Что за объявление ты повесил? Наш техник сказал, что данные об отправке есть, а само объявление стерто или уничтожено. Что ты делаешь? Ты в игре?

— Какие дела могут быть у пенсионера… — Филон напряженно думал, просчитывая комбинации своего ответа и получаемый результат.

Свою работу на Северную Америку он ни под каким видом не мог открыть, это была перспектива, здесь он получал необходимую поддержку как в моральном, так и в материальном виде. Огюста теперь радовал каждый прожитый день. Он получал удовольствие от самого процесса добывания информации, а итог после ее передачи в агентство вызывал наслаждение от мстительного чувства сведения счетов со своими спецслужбами, которые, не поверив ему, бросили доживать с мизерной пенсией, без благ и привилегий, которые были положены ему.

Работать с агентством Северной Америки он начал сразу же после стремительной эвакуации Доры Георгиевны из Франции, посчитав, что теперь все концы, связывающие его и русских, за неполный год, работая с Каштан, надолго, если не навсегда оборваны.

Апрель 1980 года. Лесопарковая зона под Парижем. Филон хорошо запомнил последнюю встречу со своим оператором из КГБ.

— Огюст, земля горит подо мной! — сказала Каштан, когда их автомобили остановились, съехав с шоссе, на небольшой поляне. — Ваши считают меня виновницей той государственной авантюры с дальними крылатыми ракетами, въехав финансами по-крупному в гонку. Положительного результата не было. Да еще ваш ученый-патриот, который вбросил свою разработку к нам[216]. Теперь они ждут повода, наступают на пятки, ищут, на чем взять меня. Я вынуждена уходить.